Политическая полиция и либеральное движение в Российской империи: власть игры, игра властью. 1880-1905

Даже традиционалистски настроенные чины ГЖУ ссылались на «общественное мнение» как важный барометр. Начальник Псковского ГЖУ в политическом обзоре за 1887 г. так характеризовал деятельность губернатора: «Причина спокойствия в губернии… искусное управление начальника губернии тайного советника барона Икскуль фон Гильденбанда, который много содействовал должному направлению дел в правительственных учреждениях губернии, в особенности же направил полицейскую власть на законную почву, тем самым возвысил ее в общественном мнении»736. Сославшись на «общественное мнение», руководитель Смоленского ГЖУ оправдал собственное бездействие в 1899 г.: «Сочувствие общества будто бы угнетенной молодежи, открытое порицание правительственных мероприятий высказывалось повсюду, не только людьми свободных профессий, но и лицами с солидным служебным положением… Концерты, спектакли, аллегри чередовались все продолжение каникулярного времени и хотя обставлялись легальными целями, но в действительности поступали в пользу пострадавшей университетской молодежи… Административная власть под давлением общественного мнения, на все подобные проявления общественной благотворительности смотрела сквозь пальцы, необходимость вынуждала и жандармский надзор воздерживаться от всякого противодействия общему движению, ибо секреты не оберегаются не только в губерниях, но и в столичных канцеляриях и всякое секретное воздействие в этом отношении со стороны жандармского надзора делалось достоянием улицы»737.

О значении общественного мнения писал начальник Московского охранного отделения В.В. Ратко в феврале 1905 г.: «Когда князь Святополк-Мирской высказался о доверии правительства к обществу, приглашая последнее помочь ему советом и делом… на первых порах почувствовались умиротворение и надежда на возможность полюбовного устранения накопившихся за последнее время недоразумений между правительственной властью и общественными элементами. Однако такой поворот в общественном мнении показался крайне невыгодным радикально-оппозиционным и революционным группам, и с их стороны началась усиленная агитация, задача которой была окончательно порвать связь между благожелательной, умеренной частью общества и правительством, несостоятельность будто бы которого исключает всякую возможность союза с ним»738.

Заведующий Заграничной агентурой П.И. Рачковский так размышлял о различных инструментах воздействия на общественное мнение, отдавая приоритет печати: «…периодическая печать за границей является, как известно, одним из главных рычагов политической и общественной деятельности. Занявши место руководительницы общественного мнения, заграничная журналистика составляет как бы государство в государстве… Опыт показывает, что наша эмиграция с самого своего появления за границей, начала прокладывать себе дорогу в местную печать и, не встречая себе никакого противодействия, сделала в этом отношении очень многое: питаясь искусственными клеветами на русское правительство и прославлениями их преступлений, общественное мнение, в конце концов, встало на их сторону и взяло под свою защиту»739.

Победа тех или иных групп в споре за благосклонность общественного мнения выражалась чинами политической полиции посредством слов: популярность, признание, авторитет, известность, успех, аплодисменты, восторги, овации и т. п. И чаще всего эта «победа» была за «либералами», как группой, наиболее влиятельной в публичном пространстве740. Не случайно, как показал анализ терминологии, проведенный во 2-й главе, в начале ХХ в. «либерализм» в делопроизводственной переписке распространяется на институциональные, социальные и профессиональные общности и появляется термин «либеральное общество».

Крупнейший исследователь политического сыска периода Департамента полиции З.И. Перегудова обращает внимание на то обстоятельство, что «либералов» в Департаменте часто называли «симпатиками» (т.е. те, которым симпатизировали)741, правда, по всей видимости, это понятие распространилось в переписке политической полиции после Первой русской революции, т.к. мне оно не встречалось.