Политические деятели викторианской Англии

В декабре 1848 г. племянник императора Наполеона Бонапарта принц Луи Наполеон был избран президентом Французской республики, а в декабре 1851 г. он совершил государственный переворот, объявив себя чуть позже императором Франции под именем Наполеона III. Узнав об этом, королева сразу же написала премьер-министру и попросила его сообщить британскому послу в Париже, что он «не должен делать ничего такого, что могло бы быть расценено как вмешательство Англии во внутренние дела Франции». Однако когда посол заехал по делам к министру иностранных дел Франции, тот сообщил ему в беседе о том, что лорд Палмерстон уже успел выразить ему полное одобрение британским правительством государственного переворота, совершенного французским императором. Королева была в ярости от этого известия, поскольку внешняя политика ведется от имени главы государства, а отношения с другими монархами в особенности. Даже премьер-министр Джон Рассел на этот раз согласился с ней, что его министр иностранных дел зашел слишком далеко и должен подать в отставку, несмотря на громадную популярность в стране. В отместку Палмерстон свалил кабинет вигов и на короткое время к власти пришли тори во главе с лордом Дерби. Королева откровенно боялась восстановления протекцинизма и питала особую личную неприязнь к канцлеру казначейства Дизраэли, которого винила в «неджентльменском поведении» по отношению к Р. Пилю. Однако кабинет тори продержался менее года. Поскольку ни одна партия не имела в палате общин большинства, королева и принц Альберт уговорили одного из лидеров «пиллитов» лорда Абердина, занимавшего пост министра иностранных дел в торийских правительствах, сформировать коалиционный кабинет.

В 1854 г. Великобритания вступила в Крымскую войну на стороне Османской империи против России. Несмотря на то, что война несколько уменьшила популярность королевской семьи, Виктория публично оказывала моральную поддержку войскам и учредила новую награду за доблесть — Крест Виктории. Во время войны ни принц Альберт, ни королева Виктория не дали ни малейшего повода для критики в свой адрес. Принц был занят составлением самых разнообразных планов ведения войны, которые неизменно отвергались правительством, и даже предложил привлечь пятнадцать тысяч иностранных солдат, что также не нашло должной поддержки. Кроме того, он написал огромное количество меморандумов, писем, статей и других бумаг, которые сейчас включены в пятьдесят томов и хранятся в Королевском архиве. Что же до королевы, то она часто проводила смотры воинских частей и военно-морских эскадр перед их отправкой в район пролива Дарданеллы, а в свободное время вязала шерстяные носки, шарфы, варежки и отправляла их солдатам.

Пока война продолжалась, королева собственноручно подписывала приказы об увольнении каждого офицера, который был ранен в ходе боевых действий, чтобы тем самым сохранить ту ценную связь между монархом и армией, установившейся в годы войны. Королеву часто видели перед картой военных действий, а главнокомандующий французской армией генерал Канробер, который встретился с ней в августе 1855 г., был поражен тем, что королева прекрасно знала все позиции союзных войск в Крыму и не уступала в этом даже ему самому. Несмотря на всю горечь, которую вызывали у нее огромные потери британской армии, королева была захвачена драмой военных сражений и часто испытывала эмоции, которые вовсе не разделял ее муж. Она писала: «Как я жалею, что не родилась мужчиной и не могу лично принять участие в этой войне»[27].

Вскоре после формального окончания Крымской войны, в 1856 году в Лондон пришла весть о возобновлении вооруженных столкновений в Индии, спровоцированных агентами местных князей, лишенных власти британцами, а также агитаторами, бунтовщиками и факирами. Королева, которая с большим интересом относилась к Индии и чрезвычайно гордилась этой самой крупной «жемчужиной в Британской короне», с ужасом читала сообщения о происходящих там событиях[28]. Королева считала, что призывы к кровавой мести являются «слишком ужасными и действительно не вызывают никаких других чувств, кроме стыда». Разумеется, нужно применять по отношению к мятежникам суровые меры наказания, но остальные люди, и в особенности те из них, кто помогает англичанам, должны видеть «величайшую доброту и благородство» со стороны Англии. «Им нужно знать, что у нас нет никакой ненависти к людям с темным цветом кожи, — писала королева, — а только огромное желание со стороны королевы видеть их всех счастливыми, довольными и процветающими»[29].