Политические мыслители

Таково устройство верховной власти. В противоположность ей, подданные составляют только несвязную толпу, сбор отдельных лиц, ибо народ как единое тело представляется именно верховной властью. Поэтому в монархии сам царь есть народ, как ни покажется странным подобное выражение¹⁵⁶. Получая от верховной власти все свои права, подданные в отношении к ней лишены всякого права. На этом основании Гоббс считает возмутительным мнение, что гражданам принадлежит право собственности не только относительно друг друга, но и в отношении к государству. Несправедливость этого мнения, говорит он, очевидна из того, что право собственности установлено не естественным законом, по которому все у людей обще, а законом гражданским; следовательно, подданные получают свое право от государства и сохраняют его только пока последнее это допускает. Кто имеет господина, тот не имеет собственности; в гражданском порядке все принадлежит государству¹⁵⁷. Этого мало: доводя свои начала до последних пределов, Гоббс подчиняет государственной власти само внутреннее существо человека. Он объявляет возмутительным мнение, что подданные могут иметь собственное суждение о добре и зле. Это справедливо в естественном состоянии, говорит он, а никак не в гражданском. Здесь правила добра и зла определяются гражданским законом; следовательно, должно считать хорошим то, что предписывается законодателем, и дурным то, что он запрещает. Когда же частные люди присваивают себе суждение о добре и зле, они хотят быть как цари, а это несовместно с существованием государства. Поэтому возмутительно и то мнение, что подданные могут грешить, повинуясь предписаниям власти. Считать грехом исполнение того, что повелевает власть, значит опять присваивать себе суждение о добре и зле. Власть действует на основании права, а потому совесть не может этому противоречить. Следовательно, повиновение власти ни в каком случае не может быть грехом;

С. 177

это – обязанность абсолютная¹⁵⁸. Таким образом, подданный является совершенным рабом. Между тем и другим, говорит Гоббс единственно то различие, что подданный подчинен государству, а раб частному человеку; но бесправие одинаково¹⁵⁹.

Сообразно с этими началами, Гоббс вручает, наконец, и церковную власть гражданским правителям. Царство Божие, говорит он, двоякого рода: естественное и пророческое, смотря по тому, открывается ли оно людям путем естественного разума или через пророческое слово. В первом право Бога над людьми проистекает из его всемогущества, ибо всякое право, которое устанавливается не договором, а самой природой, определяется принадлежащей лицу силой; следовательно, существо всемогущее, которому никто сопротивляться не может, тем самым имеет неограниченное право над всеми. В этой области воля Божия открывается людям посредством естественного закона, который потому собственно и называется законом, что он устанавливается Богом; ибо закон, в точном смысле слова, есть предписание имеющего право повелевать. Без этого естественные законы представляются не более, как выводами разума относительно того, что следует делать и чего надо избегать¹⁶⁰. Толкователем же естественного закона в человеческих обществах является государственная власть. Это относится как к нравственным законам, истекающим из требований мирного общежития, так и к правилам, которые разум предписывает относительно поклонения Божеству. Ибо и здесь право толкования, в естественном состоянии принадлежащее каждому в отдельности, переносится на государство; иначе всякий, следуя только собственному суждению, мог бы считать других нечестивыми, и в государстве водворились бы самые безобразные и противоречащие друг другу способы поклонения Богу. Таким образом, в естественном царстве Божьем все предписания относительно религии исходят от государственной власти, повеления которой должны считаться повелениями Божества¹⁶¹. Пророческое же царство устанавливается договором. Здесь различаются Ветхий и Новый Завет. В первом, как показывает священная история, власть

С. 178