Политические мыслители

что предписывается или запрещается гражданским законом. Мнение, что подданные могут иметь собственное суждение о добре и зле, помимо верховной власти, есть мнение анархическое, ибо частный разум должен подчиняться общественному. Однако и здесь у Гоббса, по самому существу дела, являются неясности, противоречия и оговорки. Это можно видеть в самых основных его положениях. Так, с одной стороны, он подчиняет начало закона началу власти: законом, или мерилом добра и зла, должно считать то, что предписывается властью. Само слово закон означает повеление высшего. Поэтому естественный закон не должен считаться законом в настоящем смысле; это не более как указания разума насчет того, что следует делать или чего надо избегать в виду самосохранения. Но с другой стороны, сама власть зиждется на естественном законе, который именно и дает ей право повелевать. Если закон сам по себе необязателен, то и власть лишается правомерного основания. Чтобы выйти из этого затруднения, Гоббс вынужден вывести обязательную силу естественного закона из того, что это – предписание верховного властителя, Бога, который, в силу своего всемогущества, может обязывать свои творения к чему хочет. Но такое понятие уже выходило из пределов гражданского общежития и расширяло государство в общечеловеческий союз, что вовсе не соответствовало учению Гоббса. Здесь была точка, с которой легко было возражать против его системы, что и было с делано впоследствии. Кроме того, это начало не могло не внести некоторых колебаний и в собственные его воззрения. Здесь возникает вопрос об отношении царства Божьего к человеческому государству: должно ли считать повелением Божьим все то, что предписывается гражданской властью? Это вопрос самый существенный для нравственной стороны человека, и тут-то именно у Гоббса являются противоречащие друг другу положения.

Мы видели, что в трактате О Гражданине он делает гражданскую власть единственной толковательницей естественного закона как в нравственном отношении, так и в отношении к способам поклонения Божеству. Причина та, что разум может ошибаться; следовательно, частное суждение должно подчиняться общественному. Это – первое предписание естественного закона. Если даже власть повелевает что-либо противное нравственности, то грех лежит не на подданных, которые,

С. 183

повинуясь, исполняют свою обязанность, а на правителе, который издает приказание. Однако и здесь Гоббс полагает некоторые ограничения: если государственная власть предписывает действие, оскорбляющее Бога, или вовсе запрещает поклонение ему, то повиноваться не следует; ибо никакое отдельное лицо само по себе не имеет подобного права, а потому не может перенести такого права на государство. Точно так же не следует воздавать человеку божеских почестей. За этими исключениями, говорит Гоббс, повиновение должно быть полное, даже если бы предписывалось что-либо, из чего можно косвенно вывести оскорбление Божества. В области же Откровения, если Богом запрещается идолослужение, а гражданская власть предписывает поклоняться кумирам, то повиноваться не следует¹⁶⁸. Мы видели уже, что в Левиафане говорится иное. Но в последнем, рядом с самыми крайними положениями, встречаются еще более значительные оговорки. Так, обсуждая вопрос о положительном законе Божьем, Гоббс говорит, что подданный, который сам не получил явного и достоверного откровения, должен считать за откровение то, что признается таковым общественной властью; ибо, если бы всякий мог считать повелением Божьим свои собственные сновидения и мечты, то не было бы двух человек согласных между собою насчет слова Божьего. Поэтому во всем, что не противоречит нравственному закону, люди обязаны принимать, как лредписание Божие, то, что выдается им за таковое законами государства¹⁶⁹. В другом месте Гоббс говорит: «граждане обязаны полным повиновением власти во всем, что не противоречит законам Божьим». Но в той же главе, сказав, что власть имеет право предписывать естественные способы поклонения, он заключает: «и то, что говорится в Писании: лучше повиноваться Богу, нежели людям, относится к царству Божьему по договору, а не по природе»¹⁷⁰. Мы видели уже, что Гоббс затрудняется с объяснением мученичества. Во всем этом сказываются противоречащие направления мысли, которые явно указывают на недостаточность начал. Несмотря на всю неустрашимость своей логики, Гоббс не решался идти до кон-

С. 184

ца и совершенно принести в жертву нравственность и религию произвольным предписаниям государственной власти.