Политические племена

Набрав обороты, политика идентичности неизбежно дробится, создавая постоянно увеличивающиеся в числе групповые идентичности, требующие признания. Одной из важнейших концепций современных левых академических кругов является «интерсекциональность», которая трактует угнетение как феномен, который действует по многим осям одновременно. Так, профессор права Колумбийского университета Кимберли Креншоу, которая и ввела этот термин в оборот, исследовала то, как лозунги чёрных женщин часто исключались как феминистским, так и антирасистским движением, поскольку опыт чёрных женщин не отражает типичный «опыт женщины» или «опыт чёрного». Аналогично, политическая активистка Линда Сарсур указала на то, что хотя требование равной платы мужчинам и женщинам является важным, «взгляните на то, как отличаются зарплаты белых женщин и чёрных и латиноамериканских женщин».

Интерсекциональность, которая стала прорывной в 1990-е годы, в последние годы стали идентифицировать неправильно и использовать не так, как это было изначально задумано, она стала, как отметила в 2017 году Креншоу, «по сути, политикой идентичности на стероидах», деля людей на ещё более мелкие подгруппы, создаваемые пересекающимися расовыми, этническими, гендерными и половыми категориями. Сегодня, левый слова идентичностей растёт и растёт. Фейсбук теперь использует в списке гендеров, которые может себе выбрать пользователь, более пятидесяти наименований, от гендерквира до интерсекса и пангендера. Или возьмём аббревиатуру ЛГБТQ. Изначально ЛГБ, но со временем она менялась на ГЛБТ, потом ЛГБТИ, потом ЛГБТQQИААП – по мере того, как менялась предпочитаемая терминология и группы ссорились друг с другом, кого следует включить в аббревиатуру и кого в ней ставить первой.

Поскольку левые всегда стараются обойти своих левых предшественников по левизне, результатом становится конкуренция с нулевой суммой из-за вопроса, какая группа является наименее привилегированной, «Олимпиада угнетения», часто дробящая прогрессистов и настраивающая их друг против друга.

Эту динамику показал женский марш 21 января 2017 года, когда потрясающее количество людей – 4,2 миллиона – вышли на митинги по всей стране, и когда в одном только Вашингтоне, округ Колумбия, толпа насчитывала больше 500000 человек. Во многих отношениях этот марш был колоссальным успехом, выражением единства прогрессистов. «Нью-Йоркер» сообщал, что «толпы в воскресенье были так огромны, так лучились любовью и несогласием, что сведение воедино» всех маргинализованных групп «кажется возможным».

Но за этим фасадом, однако, крылось то, что политически-групповые требования отравляли марш. Первоначально марш должен был называться «Марш миллиона женщин» был также названием важного протеста 1997 года, призывавшего к единству чёрных женщин. Чёрные женщины быстро обвинили организаторов марш в апроприации. Одна из критиков писала на фейсбуке: «Я не согласна с тем, что белые феминистки берут имя того, чему дали начало чёрные для решения наших проблем. Это апроприация…Я даже не думаю поддержать это мероприятие, пока организаторы не будут оригинальными и интерсекциональными людьми, а название будет изменено». Другая критик клеймила организаторов расистами: «Образцовый пример того, как белый супремасизм, замаскированный под белый феминизм, может нанести неописуемый вред чёрным телам, чёрной культуре и чёрной женской истории».

Признав эту критику, организаторы поменяли название марша и пригласили небелых активистов в качестве сопредседателей. Но трения продолжались. Многие чёрные женщины почувствовали себя использованными, особенно в свете того вопиющего факта, что 53% белых женщин проголосовали за Трампа. Другие предпочли не участвовать в мааре, поскольку «не хотели быть частью массовой мобилизации белых женщин». И на странице марша в фейсбуке одна чёрная активистка побуждала белых женщин принять более пассивную роль в этой борьбе, чтобы они учились и слушали тех, кто уже был вовлечён в борьбу за права. ШиШи Роуз, блоггер из Бруклина писала: «Вы не можете присоединиться просто потому, что вы напуганы. Я была рождена напуганной. Теперь настало время для вас слушать больше, говорить меньше. Вам нужно читать наши книги и понять истоки расизма и белого супремасизма. Вам следует утопить себя в нашей поэзии».