Политические тайны Второй мировой

На путь наступательной операции на Восточном фронте Гитлера настойчиво склоняли генералы вермахта. Началось это ранней весной 1943 года. Генерал Манштейн, как только им была успешно проведена Харьковская наступательная операция, выдвинул идею «использовать слабость противника, обусловленную поражениями, которые он потерпел в конце зимней кампании и немедленно перейти в наступление против советских войск, находившихся в районе Курского выступа». Однако предложенный план немедленного перехода в наступление на курском направлении явно не соответствовал возможностям немецких войск и был отложен. Не встретил одобрения в военных и политических кругах и другой план, выдвинутый командованием группы армий «Юг». Считая, что удар советских войск летом 1943 года будет нацелен против донбасской группировки, оно предлагало «с боями отойти и пропустить армии противника на запад… приблизительно до линии Мелитополь — Днепропетровск Одновременно… предлагалось подготовить крупные силы в тылу северного фланга группы армий. Эти силы должны были разбить наступающие группировки противника, чтобы оттуда нанести удар на юго-восток, или на юг в глубокий фланг советских войск, наступавших через Донбасс и на нижний Днепр и уничтожить их на побережье. После этого предусматривалось нанести второй удар на север против центральной группировки противника». [749]

За решительное сражение стояли руководители немецко-фашистских армий, действовавших на советско-германском фронте. 18 июня командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге в телеграмме начальнику Генерального штаба сообщил свое мнение о готовящейся наступательной операции в районе Курской дуги: «Это решение, по моему мнению, является наилучшим. Оно вынудит противника попасть под удар наших клещей. Само наступление будет развиваться быстро благодаря наличию крупных танковых сил в обеих группах армий. Имея большой размах, оно неизбежно вовлечет в свою орбиту основные силы всех русских войск, в том числе и находящиеся севернее Орла. В случае удачи, оно должно принести максимальный успех. Последнее является решающим… лучшим решением будет осуществление нашего наступления в соответствии с планом «Цитадель» [750]. Его поддержал и командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Манштейн, утверждавший, что «после победы у Курска мы сможем покончить с кризисом и в Донбассе и, может быть, добьемся здесь большой победы». [751]

В конечном итоге большое влияние на выбор направления главного удара и характер стратегического использования немецким командованием вооруженных сил фашистской Германии летом 1943 года оказало очертание линии фронта в районе Курской дуги. Курская дуга не только глубоко вклинивалась в немецкий фронт обороны на стыке групп армий «Центр» и «Юг», но и удлиняла протяженность фронта почти на 500 км, что требовало от немецкого командования привлечения дополнительных значительных сил. И Гитлер, и его генералы надеялись повторить успешные наступательные операции немецко-фашистских войск 1941 года с помощью сильных танковых ударов, подержанных авиацией.

Как на предшествующих этапах Второй мировой войны, в основу плана стратегической наступательной операции на советско-германском фронте летом 1943 года гитлеровское командование положило взаимосвязанные идеи внезапности и высоких темпов наступления. В этом вопросе руководство фашистской Германии оставалось верным своей концепции «молниеносной» войны, которая рассматривала внезапность нападения как «самый действительный залог победы». Они хотели, используя внезапность наступления и стремительные удары мощных группировок бронетанковых сил, вызвать «стратегический паралич» советского командования и вновь овладеть инициативой на советско-германском фронте. В оперативном приказе Гитлера № 6 от 15 апреля 1943 года на проведение операции «Цитадель» требование достижения внезапности наступления было сформулировано в самой категорической форме. Пункт второй приказа гласил: «Необходимо широко использовать момент внезапности и держать противника в неведении, прежде всего, в отношении времени начала наступления… Осуществить наступление в возможно быстром темпе с тем, чтобы противник не смог избежать окружения и подтянуть мощные резервы с других участков фронта». [752]

Очень интересный факт связан с подготовкой этого важного документа в гитлеровской штаб-квартире. За три дня до его официального утверждения Гитлером, он был положен на стол Сталина, завизированный всеми службами вермахта, но еще не подписанный фюрером. Копия этого документа была передана в Москву разведчиком под именем «Вертер», и есть предположения, что Вертер был личным фотографом А Гитлера.