Политические тайны Второй мировой

Сделав упор на качественное совершенствование своих вооруженных сил, германское военно-политическое руководство сумело использовать все имевшиеся перед войной в его распоряжении ресурсы и время более эффективно, чем советское. Руководство СССР, несмотря на то, что с ноября 1940 года неизбежность войны с Германией стала вполне очевидной, продолжало проводить прежний курс на увеличение численности вооруженных сил, количества оружия и военной техники. Даже в феврале 1941 года правительство СССР, по предложению начальника Генерального штаба Красной Армии Г. Жукова, приняло план расширения сухопутных войск еще почти на сто дивизий, хотя более целесообразно в той обстановке было бы доукомплектовать, перевести на штаты военного времени имевшиеся двести с лишним дивизий и повысить их боеспособность.

Общее количество вооруженных сил рейха с мая 1940 по июнь 1941 года возросло на одну треть и составило 7 млн. 254 тыс. При этом численность сухопутных войск увеличилась до 5 млн. 170 тыс. человек, ВВС — до 1 млн. 680 тыс., ВМС — до 404 тыс. В сухопутных войсках, в действующей армии насчитывалось 3 млн. 800 тыс. человек, в армии резерва — 1 млн. 200 тыс., в войсках СС — 150 тыс., в иностранных формированиях — 20 тыс. человек [194]. Стремясь увеличить количество живой силы вермахта, немецко-фашистское руководство не считало, однако, это главным в подготовке войны против СССР. Основная ставка делалась на качественное совершенствование вооруженных сил.

Исключительно важное значение для этого имело формирование в период с августа 1940 года по январь 1941-го 23 новых дивизий, которые немецкое командование относило к подвижным и предназначало для создания танковых клиньев, призванных обеспечить высокие темпы наступления во время продвижения войск вермахта по советской территории. Было сформировано 11 танковых, 8 моторизованных и 4 легких пехотных дивизий. В результате к июню 1941 года общее количество танковых дивизий в вермахте, по сравнению с маем 1940 года, возросло в 2,1 раза (с 10 до 21 дивизии), моторизованных (с учетом дивизий СС) — в 2,7 раза (с 6,5 до 17,5 расчетной дивизии). Доля танковых и моторизованных соединений в действующей армии увеличилась за тот же период с 10,5 до 18 процентов. [195]

Для нанесения сокрушительного первоначального удара немецко-фашистское командование выделило до 90 процентов имевшихся у него военных сил. На северном участке фронта немцы готовили к наступлению три танковые дивизии (более 600 танков), в центре, где сосредотачивалась наиболее мощная группировка гитлеровской Германии, удар должны были наносить девять танковых дивизий — около 1500 танков, в южном секторе советско-германского фронта — пять танковых дивизий — 600 танков. Помимо танковых дивизий в состав четырех танковых групп входило 14 моторизованных дивизий. [196]

В своем резерве гитлеровское командование оставило 24 дивизии, которые предназначались для развития наступления после достижений целей начальных операций. Этих сил было явно недостаточно для успеха в большой кампании, но Гитлер и его военные советники войну с СССР представляли такой, какой видели ее в Польше и во Франции, и других вариантов они просто не рассматривали. Одновременно велась работа по оболваниванию солдатских масс вермахта, которым внушали мысли о легкой победе в Восточной кампании, о приобретении для них новых земель, о счастливом будущем и великой Германии. Офицерам и солдатам вермахта в будущей войне и при оккупации новых земель предоставлялось право на месте решать судьбу побежденных. Им обещали безнаказанность при совершении жестокостей с местным населением, и это им заявил их фюрер: «Немецкие солдаты, виновные в нарушениях международных правовых норм… будут прощены» — высказывание, которое широко распространялось в средствах массовой информации и среди солдат вермахта [197]. С армии была снята всякая ответственность за все зверства, которые они совершали во время войны.