Политический человек. Социальные основания политики

Австрийскую политическую сцену наглядно иллюстрирует также специфический характер тамошнего консервативного, или правого, «фашизма». Христианско-социальная партия никогда не соглашалась с легитимностью демократических институтов Первой Австрийской республики; многие из ее лидеров и сторонников не могли даже помыслить о том, чтобы позволить марксистским атеистам из Социал-демократической партии занять место в правительстве, и в 1934 г. австрийский клерикальный консерватизм навязал стране диктатуру. Это была консервативная диктатура, и никакую политическую группировку не подвергали репрессивным мерам, если она не оставалась функционировать в качестве организованной оппозиции режиму. Социалисты и профсоюзы были запрещены, но смогли сохранить мощное подполье. В 1938 г., когда власть в Австрии захватили нацисты, различие между их диктатурой и предыдущей очень скоро стало очевидным: тоталитарно настроенные нацисты активно стремились если не управлять всем обществом, то держать его под жестким контролем; они быстро разрушили социалистическое и профсоюзное подполье и приступили к энергичному преследованию евреев, а также всех противников нацистских идей независимо от того, действительно ли те проявляли политическую активность или же тихо сидели и помалкивали[250].

Франция

Перед алжирским военным путчем мая 1958 г. послевоенная Франция оказалась свидетелем роста двух относительно крупных движений, на каждое из которых его оппоненты и явные противники навешивали ярлык фашистского, – это были голлистское Rassеmblement du Peuple Francaise (RPF – Объединение французского народа, ОФН) и L’Union de D'efense des Commercants et Artisans (UDCA – Союз защиты торговцев и ремесленников, СЗТР), более широко известный как движение пужадистов (по фамилии его лидера Пьера Пужада). Когда на выборах 1956 г. пужадисты обеспечили себе большое количество голосов (приблизительно 10 %) и временно заменили сторонников Шарля де Голля в качестве основных «правых» недругов Республики, это навело некоторых аналитиков на мысль о том, что Пужад унаследовал ту поддержку, от которой отказался де Голль, когда распустил ОФН и удалился в свое уединенное небольшое поместье Коломбэ-ле-Дёз-Эглиз ожидать, когда французский народ вновь призовет его.

Однако, как бы то ни было, идеологии этих двух лидеров, равно как и их движения, резко различаются. Де Голль – классический консерватор, человек, который верил в традиционные истины, разделяемые французскими правыми. Самыми разными способами он добивался того, чтобы дать Франции стабильный консервативный режим с сильным президентом. Защищая необходимость сильного руководителя страны, он следует традиции, которая во Франции отождествлялась в значительной степени с монархизмом и церковью. В своем призыве восстановить Францию де Голль никогда не противопоставлял интересы одного класса интересам какого-нибудь другого; ни он сам, ни его движение ни под каким видом не стремились завоевать поддержку средних классов, утверждая или хотя бы давая понять, что интересам этих классов угрожал крупный капитал, предприниматели и банки или же профсоюзы. Скорее де Голль отождествлял себя со всем, что двигало вперед Францию как страну, – с ростом эффективной крупной промышленности, с национализацией разных ее отраслей и предприятий, которая происходила в условиях его режима до 1946 г., и с укреплением государственной власти. Он также с нарочитой демонстративностью поддерживал все, что отождествляло его самого с Католической церковью. Де Голль напрямую вписывается в традицию сильных личностей, принадлежащих к консервативному правому крылу. Он добивался изменения политических институтов, чтобы сберечь и даже законсервировать традиционалистские ценности.