Политический дневник

Проблема истинной и ложной гегемонии встает, таким образом, и здесь. Б[орману] была оказана высокая честь, мы все приветствовали бы человека, обладающего здравым смыслом и стремлением работать. Но если он, тот, который за 20 лет не явил ни одной собственной идеи, не создал и не защитил ни одной организации, хочет сейчас изображать судию в приемной фюрера, то конфликты, которых я так хотел бы избежать, должны были возникнуть. Так как прочие р[ейхс]л[яйтеры] слишком редко бывают у фюрера, все пожелания проходят через Б[ормана]. Он знает этому цену и заботится о сохранении такого положения дел.

Проблему ложной гегемонии я мог в яснейшем «свете» наблюдать все эти годы у обоих своих р[ейхс]комиссаров. Сначала как на ладони у Коха, затем и у Лозе. Первый был сразу против «Берлина». Не имея и понятия о Востоке, он был верен своей идее – мол, приказ править Востоком при помощи кнута и жестокости дан фюрером. У К[оха] есть практическая жилка для конкретных экономических задач, но для политики – ни малейшей. Прежде сторонник большевизма, восторгавшийся русской молодежью, сочинявший вздорнейшую чушь о единстве восточно – прусской и русской территории («Становление Востока», 1934), сейчас он и на самых крупных собраниях именовал все народы Востока неполноценными. Будучи главным чиновником рейхана Украине, он вопреки всем инструкциям опубликовал 1.1.44 в «Укр[аине]цайтунг» воззвание, в котором самым жирным шрифтом было напечатано, что народ У[краины] «не обладает богатой историей»! Ничего более глупого и сказать было нельзя. Все покушения на его сотрудников совершенно точно являются расплатой с ним за его речи, дела и пр. Я надеялся, что Лозе со своей основательностью воспрепятствует всяким внезапным веяниям в Остланде и как человек с берегов Балтики войдет в курс дела. Он обленился, при критике впадал в то же неистовство, в которое впадают филистеры. Многие чиновники из его окружения подзуживали его, великого р[ейхс]к[омиссара], с К[охом] была установлена тесная связь: планировалось отделение [от центра]. При этом назойлив и глуп. Как прежде мел[кие] бароны [шли] против герцога, как курфюрсты против кайзера. То есть столь же плох, как и другой гауляйтер, в Осло[1179]. Тот был уже по натуре своей заносчив, там стал невыносим. Все это люди, полезные в определенных рамках, но не ощущающие новых горизонтов и поэтому срывающиеся. Таких надо держать на коротком поводке. Но поводок в Ковно и Ригу был слишком длинным, осознание себя «очень бывалым гауляйтером» слишком прочным, надежный тыл за спиной слишком подбадривающим. Вывод: там принципиально должны сидеть лишь те, кто может быть отозван министром. Иначе нельзя взять на себя ответственность. Об этой проблеме сейчас пишутся докладные записки.

–

Несмотря на уменьшение территории многие дела прошли через наши руки. Тысячи молодых людей с Востока стали помощниками в ПВО Рейха[1180], дети пошли в ученики на «Юнкерс»; лат[ышские] докладные записки о собственной государственности[1181]; эст[онские] и лат[ышские] предательские заговоры[1182]; 14 000 казаков с 4000 лошадей после полуторагодичного пешего марша прибыли в Белоруссию[1183]. – Сейчас они уже двинулись дальше, мы доставили их в долину Тальяменто[1184] в Истрии. А кавказцев в Южную Каринтию. – Я принимал кавказские легионы и слушал их пожелания об освобождении родины, на что они все надеялись. Регистрация бежавших укр[аинских] бургомистров, районных начальников, врачей, агрономов и пр. Недавно Белорус[ская] центральная рада[1185] перемещена в Вестфалию. Подготовительные мероприятия для беженцев – эстонцев и латышей, которые сотрудничали с нами. Проблемы эвакуации Остланда[1186]. Оформление возвращенных земельных угодий. Кадровые сокращения.

В партии: речи в различных гау, в вермахте, сейчас перед первой новой дивизией, отправившейся на Восток. Просмотр всех гранков для «Идее унд тат», «Вельткампф», «Рейхскунде», «Драматурги», отчетов оперативного штаба. Пятый сбор книг: 7 миллионов томов. В сумме 43 миллиона. Уникальное достижение.

Берлин, 12.11.[19]44

Итак, во вторник генерал Власов под патронажем Гиммлера начнет в Праге кампанию как «глава движения Освобождения народов России»[1187]. У этого факта есть две стороны: личная и политически – деловая.