Политический дневник

Власов особенно продвигался армейскими[1188]. Возмущение среди «власть имущих» в гл[авной] ст[авке] ф[юрера]. Нападки на «лезущих в политику» генералов. У меня был известный скепсис по отношению к Власову, так как его великорусские настроения были ясны – само по себе естественно, но требует осторожного подхода. Беседа д[окто]ра Лейббрандта с В[ласовым] и доклад мне. Указывается на многие народы, по отношению к которым нельзя допускать несправедливости. В[ласов] соглашается. 13.5.43 он передает в отдел Вермахт/Пропаганда свой письменный отказ от Украины и Кавказа, ссылаясь с благодарностью на мое министерство. Прежде (22.4.43) д[окто]р Ламмерс уже проинформировал меня о полученных им отчетах касательно выступления В[ласова] в Могилеве[1189]. Я отвечаю 24.4.43, что тоже получил добрые вести. Фронт в один голос выступает за привлечение В[ласова], позиция, «которую и я в целом разделяю». Я настаиваю на приеме у фюрера, так как вопрос «столь же важен в военном отношении, как и другие, о которых докладывают фюреру». Прием невозможен. 26.5.43 я посылаю Борману заявление В[ласова] и предложение основать национальный комитет[1190]. – Ответ приходит от Кейтеля: отказано[1191]. Тем временем Кох неистовствует в гл[авной] ст[авке] ф[юрера] насчет Власова, жесткого обращения с народами Востока и пр.[1192] Саботирует декларацию о собственности посредством лжи относительно моей инструкции о порядке ее исполнения. Широкая поддержка позиции Коха Борманом и Гиммлером. Последний в речи перед рейхсляйтерами и гауляйтерами в Познани утверждает, что В[ласов] будто бы заявил: Россия может быть освобождена лишь руками русских. Он как германец отклоняет это. Недвусмысленные нападки на личность и взгляды В[ласова][1193].

Итак, деятельность в этом направлении невозможна. Я образовываю управления по делам восточных народов, постепенно в них входят и представители легионов. – Затем акция помощников ПВО, задействование белорус[ских] ремесленников, отвод казаков с Дона/Кубани через Белорус[сию] в Северную Италию, учебные курсы в Варшаве и назначение начальников лагерей, обслуживание ставших инвалидами легионеров и пр. Постепенно расширяющаяся работа на случай изменения настроения фюрера. Осенью 1944 года [письменный] доклад фюреру о ней, так как в приеме все время отказывается. Узнаю о деятельности СС вокруг В[ласова]. Прием В[ласова] р[ейхс]ф[юрером] СС. Протокол недоступен, лишь короткое сообщение от Бергера, который принимал участие лишь в заключительной части беседы. Крёгер[1194] был гораздо словоохотливее и начал разрабатывать манифест В[ласова][1195]. В принципе фюрер одобрил! Гиммлер редактирует манифест. Потом его получаю я. Отправляю 12.10.44 фюреру памятную записку обо всем предприятии, свою позицию по манифесту В[ласова] и предложения. Ламмерс не в г[лавной] с[тавке] ф[юрера], он отсылает все Борману для передачи [фюреру]. Оба сообщают, что им ничего неизвестно относительно того, что манифест В[ласова] представлен фюреру. В телефонном разговоре 2.11.44 я выясняю, что Борман не передал мою памятную записку. Фюрер болен, «в постели». Не прочитал ее и до 9.11. Тем временем проверена длинная докладная записка В[ласова] и, как я официально услышал 7.11., одобрена[1196]. Хотя я еще…[1197] получил телеграмму от д[окто]ра Ламмерса: фюрер не возражает против того, что восточные народы на территории н[емецкого] рейха будут управляться согласно моим указаниям, однако никаких обещаний относительно политического будущего.

Тогда же возражения представителей всех нерусских народов, в том числе казаков[1198]. Они уже много лет сражаются за Г[ерманию]. Они хотят этим заниматься и впредь, но не под началом В[ласова]. Но уполномоченный СС перешагнул через это и обратился к дальнейшей повестке дня. Моя доктрина была признана, но на практике без предварительных переговоров с кем – либо немедленно началась работа по отстранению образованных Восточным мин[истерством] национальных управлений. Возрастающее разочарование. Кто подписал манифест В[ласова], я не знаю по сей день. Главное управление СС – без моего ведома – обратилось ко всем с ясным указанием: подчиниться. Но бессильные сегодня на территории Рейха – в глубине души они, возможно, будут чувствовать себя обманутыми Г[ерманией].

Итак: сначала признание моей концепции от апреля 1941 года: задействовать все народы, особенно украинцев. Буря протеста в г[лавной] с[тавке] ф[юрера] (Кох). С ним заодно Борман. Затем отказ от концепции и тем самым выкорчевывание сильнейшей нерусской силы. То есть отсутствие ясной линии в восточной политике.