Политический порядок в меняющихся обществах

В Чили политические партии были еще более зрелыми, правящая олигархия более открытой для проникновения в ее ряды представителей гражданского среднего класса, а армия более профессиональной. В результате вмешательство военных сыграло лишь вспомогательную роль в процессе перехода к режиму среднего класса. Основной импульс, подтолкнувший реформы, исходил от Либерального альянса, лидер которого Артуро Алессандри Пальма был избран президентом в 1920 г., когда «кончилось господство олигархии»¹⁹. После того как Конгресс заблокировал реформаторскую программу Алессандри, в сентябре 1924 г. произошло вмешательство в политику военных, которые добились от Конгресса одобрения программы. Алессандри ушел в отставку, и на его место пришла Хунта де Гобиерно, состоявшая из высших генеральских чинов. Генералы, однако, заняли умеренную позицию и планировали возвращение власти в руки консервативных гражданских политиков. В результате в январе 1925 г. восстали молодые офицеры, обединенные в весьма реформаторски настроенную организацию «Хунта Милитар», которые и осуществили «консолидационный» переворот, приведший к власти подполковника Карлоса Ибаньеса. Его реформистская и репрессивная диктатура закончила свое существование в 1931 г., и на смену ей на кототкое время пришла другая военная хунта, провозгласившая «социалистическую республику»²⁰.

Радикальное преторианство: социальные силы и формы политического действия

В середине XX в. олигархические преторианские режимы все еще можно было встретить в некоторых наиболее отсталых латиноамериканских и ближневосточных обществах. На другом конце спектра в Аргентине появилось массовое преторианство в форме перонизма; к нему предстояло прийти в будущем большинству модернизирующихся стран. Большинство преторианских обществ в Азии, Африке и Латинской Америке находилось в середине пути расширения границ политической активности. Социальные корни радикального преторианства лежат в разрыве между городом и селом. Первый приходит на смену второму в качестве главной сцены политического действия и становится постоянным источником политической нестабильности. «Усиливающееся влияние» города в политической жизни села ведет, как предсказывал Харрингтон, к ослаблению политического порядка²¹. В радикальном преторианском обществе город не может обеспечить фундамент для стабильного управления. Масштабы нестабильности зависят от того, в какой мере правительство может и желает использовать село для сдерживания и умиротворения города. Если оно может проложить мост между городом и селом, если оно может мобилизовать поддержку со стороны сельских районов, то оно сможет сдержать и перенести городские брожения. Если село пассивно и безразлично, если и сельская элита, и сельские массы отстранены от участия в политике, то правительство оказывается заложником городских беспорядков и действует по указке городской толпы, столичного гарнизона и студентов столичного университета. Если же село выступает против политической системы, если сельские массы оказываются мобилизованными на противостояние существующему строю, то правительство сталкивается уже не с нестабильностью, а с революцией и перспективой фундаментальных перемен. Отличительной чертой радикального преторианства является городская нестабильность. Стабильность этой нестабильности есть следствие того, что село исключено из политической жизни.