Политический порядок в меняющихся обществах

Партии организуют политическую активность, и от характера партийной системы зависяттемпы расширения этой активности. Стабильность и эффективность партии и партийной системы зависят как от уровня институциализации, так и от уровня активности. Высокий уровень активности при низком уровне институциализации ведет к аномии и распространению насилия. Однако и низкий уровень активности тоже снижает вес политических партий по отношению к другим политическим институтам и вообще социальным силам. В интересах политических лидеров – расширять политическую активность в той мере, в какой они способны поставить ее в партийные рамки. Партия, пользующаяся массовой поддержкой, очевидно, сильнее той, чья поддержка ограниченна. Так и партийная система, которая опирается на массы, сильнее, чем система, где рост политической активности связан с постепенным отходом партии от своей народной базы и превращением массовой организации в горстку политиков, не имеющих корней в населении. Политическая активность в отсутствие организации вырождается в массовое движение; организация без участия масс вырождается в персонализированную клику. Сильная партия сочетает высокий уровень институциализации с широкой опорой в массах. «Мобилизация» и «организация» – два этих лозунга коммунистической внутренней политики дают совершенно точную формулу сильной партии. Партия, сочетающая эти два принципа, достигает успеха и в модернизации, и в политическом развитии.

Таким образом, партии и партийные системы, в отличие от выборов и представительных ассамблей, или парламентов, выполняют в политической системе как динамические, так и пассивные функции. Выборы и парламент – это инструменты гражданского представительства, партии – инструмент мобилизации. Парламенты и другие виды выборных ассамблей совместимы с относительно статичным традиционным укладом. Сила тех групп, которые доминируют в социальной структуре, воспроизводится в рамках структуры парламентской. Наличие выборной ассамблеи не является само по себе признаком ни современности политической системы, ни ее готовности к модернизации. И выборы без партий воспроизводят статус-кво; это феномен консервативный, придающий подобие демократической легитимности традиционным структурам и традиционным лидерам.

Для них, кстати, характерна очень низкая активность избирателей. Выборы с участием партий создают механизм политической мобилизации в институционных рамках. Партии переводят политическую активность на электоральные рельсы. Чем сильнее партии, тем выше процент явки избирателей. Полдюжины яростно сражающихся кандидатов-»индивидуалов» вовлекают в выборы куда меньше людей, чем одна сильная партия без всякой реальной оппозиции. 99 % участия населения в выборах в коммунистических странах служит свидетельством силы политических партий; 80 % участия в Западной Европе есть результат высокого уровня партийной организации; 60 %, характерные для Америки, отражают более рыхлую организацию партий.

Неустойчивость государства без партий

В сообществах традиционного типа нет партий; модернизация требует возникновения партий, но это вызывает сопротивление. Этому есть три причины. Консерваторы сопротивляются, потому что видят в партиях, с полным на то основанием, вызов существующей социальной структуре. В отсутствие партий политическое лидерство связано с позицией в традиционной социальной и институционной иерархии. Партии представляют собой инновацию, внутреннее несовместимую с властвованием элиты, базирующейся на наследовании, социальном статусе или владении землей. Консервативное отношение к партиям хорошо выражено в предостережении, сделанном Вашингтоном в 1794 г., что «самовозникающие общества… постоянно порождают недоверие, зависть и, конечно, недовольство» в народе, и, если этого не остановить, они разрушают управление страной⁵.

Естественно, что правящий монарх склонен видеть в политических партиях силу, которая либо бросает вызов его власти, либо очень осложняет его усилия в направлении сплочения и модернизации страны. Попытки совместить монархическое правление с партийным почти всегда кончаются провалом. Приходится делать выбор между Болингброком и Бёрком; для индивида или группы, желающих совместить консервативную власть с модернизацией, первый вариант гораздо более привлекателен. Модернизирующий монарх обязательно видит себя «Королем-Патриотом», призванным «…не разводить партии, но править, как общий отец всего своего народа»⁶. Консервативные лидеры, не обладавшие монаршим саном – Сарит Танарат, Айюб Хан, Франко, Ли Сын Ман, – разделяли общее отношение к партиям, хотя могли быть вынуждены идти в этом плане на компромисс. Проблема в том, что государство без партий лишено и институционального инструмента устойчивых изменений, и смягчения шока от этих изменений. Его способность к политической, экономической и социальной модернизации сильно ограничена. «Режим без партий – это неизбежно режим консервативный», – как сказал Дюверже⁷.