Политический порядок в меняющихся обществах

Последствия расширения политической активности меняются в зависимости от ситуации. В кемалистской Турции политическая активность ограничивалась в основном городскими, бюрократическими, элитными группами. В этих узких пределах политической жизни модернизаторски настроенные элементы в армии и на гражданской службе могли оказывать решающее влияние. Таким образом, интересы реформ сталкивались с интересами более широкого участия населения в политике. Расширение политической активности привело бы в политику более консервативные группы и изменило баланс не в пользу реформаторов. Именно это и произошло в конце концов в 1950-е гг., но к тому времени основания кемалистского государства были столь прочны, что возможны были лишь незначительные сдвиги в направлении традиции. Предвидя эту опасность в 1920-е гг., Кемаль, однако, мало что делал для расширения политической активности. Действительно, как пишет Фрей, «сущность революции Ататюрка состоит в том, что она воспользовалась тем коммуникационным разрывом, который существовал в турецком обществе, вместо того чтобы сетовать по его поводу или бороться с ним напрямую, как делали многие другие националистические движения… Отсутствие связей между элитой и массой было тем важнейшим фактором, который он использовал для упрощения своей задачи и приведения ее в соответствие со своими ресурсами»¹⁴. В Турции существовало противоречие между движением в направлении социального и экономического равенства, с одной стороны, и движением в направлении политического равенства, с другой. Прогресс в первом направлении зависел от ограничений во втором, и именно эту функцию выполняла однопартийная политическая система в Турции до конца Второй мировой войны. Переход к конкурентной партийной системе после Второй мировой войны привел к расширению политической активности, сделал политику более демократической, но в то же время замедлил, а в некоторых областях и обернул вспять процесс социально-экономических реформ.

Ситуация, с которой столкнулись реформаторы во многих латиноамериканских странах, была прямо противоположна той, с которой столкнулся Кемаль. В этих странах в политике наблюдался «крен вправо» и на политической арене господствовали консервативные и олигархические группы. Как следствие этого, социально-экономические реформы ассоциировались с расширением политической активности, а не с ее ограничением. Это накопление проблем и разногласий придавало политике в Латинской Америке более напряженный и насильственный характер, чем в Турции, так что угроза революции здесь казалась намного более реальной. В Турции реформатор мог создавать политические институты и осуществлять социально-экономические изменения, не привлекая к участию в политике широкие слои населения. Напротив, в Латинской Америке расширение политической активности было не тормозом в деле осуществления социальных перемен, а предпосылкой таких перемен. Поэтому в Латинской Америке консерватор выглядел более реакционным, поскольку он выступал против того и другого, тогда как реформатор выглядел более революционным (и опасным для консерватора), поскольку ему приходилось поддерживать и то и другое.

Ни в каком обществе существенные социальные, экономические или политические реформы не происходят без насилия или угрозы насилия. Относительно децентрализованное и спонтанное насилие служит обычным средством, с помощью которого группы, находящиеся в худшем положении, привлекают внимание к своим бедам и требованиям. Активные участники таких насильственных действий обычно удалены от центров власти, но факты такого насилия могут быть успешно использованы реформаторами для осуществления мер, которые иначе были бы невозможны. Такое насилие вполне может поощряться лидерами, которые полностью готовы действовать в рамках существующей системы, но рассматривают насилие в качестве необходимого стимула для проведения реформ внутри этой системы. История реформ в США — от Джефферсона, аболиционистов, популистов и рабочего движения до движения за гражданские права — наполнена случаями насилия и других форм беспорядка, которые служили толчком для изменения правительственной политики. В Англии в начале 1830-х гг. бунты и другие формы насилия сыграли значительную роль в деле консолидации сторонников предложенного вигами в 1832 г. Акта о реформе. В Индии в 1950-е гг. группы представителей среднего класса обычно прибегали к демонстрациям, бунтам, «сатьяграхе» и другим формам массового протеста (обычно в сопровождении насилия), чтобы добиться уступок от правительства¹⁵.