Политический сыск, борьба с террором. Будни охранного отделения. Воспоминания

Показания денщика Юсупова, Нефедова, создавали впечатление неискренности и фальши. Они должны были подтвердить, насколько это возможно, показания самого князя. Слуга сообщил, что князь Феликс дал ему указание подготовить гостиную к приему двух или трех гостей. «В парадном подъезде дома № 94, выходящем на Мойку, находились попеременно я и смотритель дома Бужинский. При мне в этот вечер через парадный ход в столовую и кабинет князя никто не проходил. Около 11 или 12 часов вечера я ненадолго отлучился из парадного подъезда, а когда возвратился, Бужинский мне сказал, что приехал Великий князь Дмитрий Павлович и прошел в столовую вниз. Просидели мы с Бужинским в парадной до 4 часов утра, и в это время ни один из нас в столовую не входил, так как князь предупредил, что будут дамы, и не приказал туда входить. Гости приезжали с бокового подъезда от дома № 92 и входили прямо в столовую и в кабинет князя, слышно было только хлопание двери и игру граммофона. Ключ от этого бокового подъезда князь Юсупов всегда имел при себе. Было ранее еще два-три случая таких вечеринок у князя, и прислуга тоже в столовую и кабинет не ходила. Никаких выстрелов ни в столовой, ни на улице в ночь на 17 декабря я не слышал.

Около 4 часов утра раздался звонок, по коему я вошел в кабинет князя, где гостей уже не было, а князь мне сказал: “Сходи во двор, посмотри, что там такое случилось”. Я вышел через боковой ход во двор дома № 92, но там никого уже не было и я ничего не заметил, о чем я доложил князю. Через несколько минут он опять мне позвонил и приказал еще посмотреть на дворе, так как там лежит убитая собака. Я вышел через боковую дверь во двор дома № 92 и этот раз увидел лежащую у решетки собаку, которую я поднял и оттащил в сад дома Юсупова, где она лежит и в настоящее время.

Утром 17 декабря столовую убрал я, все в столовой было в порядке; судя по количеству выпитого вина, бывшие ночью гости должны были уехать изрядно выпивши. Князь Юсупов также был в тот вечер навеселе. Убитая собака – дворняжка в доме Юсупова».

Мы все сидели как на иголках в ожидании того, как Юсупов объяснит события предыдущей ночи. Я сам был уже полностью убежден в его виновности и ожидал, что он сделает полное признание, так как при подобных обстоятельствах это был единственно разумный выход. Но Юсупов был далек от этой мысли, напротив, он рассказал допрашивающим его офицерам совершенно запутанную и неправдоподобную историю, которая совершенно не соответствовала тому, что уже было нам известно: «С Григорием Ефимовичем Распутиным я познакомился около пяти лет тому назад в доме Марии Евгеньевны Головиной. В последующие годы встречался с ним раза два в доме Головиных. В настоящем 1916 году встретил его в ноябре месяце тоже в доме Головиных, причем он произвел на меня гораздо лучшее впечатление, чем в предыдущие годы. Так как я чувствую боль в груди и медицинское лечение не приносит мне осязательной пользы, я говорил по данному поводу с Марией Евгеньевной Головиной, и она мне посоветовала съездить на квартиру к Распутину и с ним поговорить, так как он многих излечил и сможет быть мне полезным. В конце ноября я отправился к Распутину вместе с Головиной, Распутин делал надо мной пассы, после которых мне показалось, что будто бы наступило некоторое облегчение в моей болезни. Во время моих последних посещений Распутина последний между прочим сказал мне: “Мы тебя совсем поправим, только нужно еще съездить к цыганам, там ты увидишь хороших женщин, и болезнь совсем пройдет”. Эти фразы Распутина произвели на меня неприятное впечатление. Около 10 декабря Распутин позвонил ко мне по телефону и предлагал поехать к цыганам, но я отказался под предлогом, что у меня на другой день должны быть экзамены.

Во время свиданий Распутин заводил разговор о моей супруге, где и как мы живем, и высказывал желание познакомиться с моей супругой, на что я сказал уклончиво, что, когда возвратится жена из Крыма, можно будет увидеться, но сам не хотел Распутина вводить в свой дом.

Я отделывал спешно помещение в своем доме на Мойке № 94, и Великий князь Дмитрий Павлович мне предлагал устроить у себя вечеринку по случаю новоселия. Решено было пригласить на эту вечеринку Владимира Митрофановича Пуришкевича, несколько офицеров и дам из общества. По вполне понятным причинам я не хочу назвать фамилии дам, бывших на вечеринке. Не хочу называть и фамилий офицеров, присутствующих на вечеринке, так как это может возбудить какие-либо толки и повредить этим офицерам, буквально ни в чем не виновным, по службе.