Политика Англии в Африке

Перебросив в колонию значительные вооруженные силы, английские империалисты начали истребительную колониальную войну против безоружного народа Кении. Выступая в марте 1953 г. в палате общин, министр колоний О. Литтлтон откровенно заявил, что «обстановка в Кении имеет полувоенный характер и больше походит на войну, чем на чрезвычайное положение»[198]. Английские империалисты стали на путь геноцида. Даже по заниженным официальным данным, в первые месяцы после объявления чрезвычайного положения англичане ежемесячно расстреливали около 500 африканцев[199]. За девять месяцев — с октября 1952 по июль 1953 г. — были арестованы 115 896 человек, 44 370 — преданы суду [200]^[201].

Практиковавшиеся английскими карателями методы массовых убийств, репрессий и пыток напоминали методы гестапо. Английские каратели ввезли в Кению большое количество собак, специально обученных в тренировочном центре в зоне Суэцкого канала. «Они знают, что их дело — брать пленных, — сказал об этих собаках английский инструктор. — Напав на человека, они тотчас же сбивают его с ног»

Прибегнув к террористическим методам подавления освободительного движения в Кении, английское правительство рассчитывало таким путем устрашить и парализовать волю к борьбе народов этой и других своих колоний. Однако резкий поворот английской колониальной тактики от политики пряника к политике кнута вызвал неожиданные осложнения и трудности, которых не могли предвидеть британские колониальные стратеги. Вместо того чтобы устрашить народ Кении и восстановить «гармонию» социальных и расовых отношений в стране, колониальный террор стал тем катализатором, который ускорил взрыв общенационального восстания. Если раньше сопротивление колонизаторам носило спорадический характер, то теперь оно стало принимать форму организованного и массового вооруженного отпора, возникшего как мера самозащиты против колониального террора.

Спасаясь от жестоких преследований, тысячи африканцев уходили в труднодоступные лесистые и горные районы и создавали там партизанские отряды. Центром движения сопротивления стал район, лежащий между горами Абердэр и Кения.

Партизанское движение, вошедшее в историю под названием «Мау Мау», приняло характер своеобразной крестьянской войны, носившей националистическую окраску. Хотя в ряде случаев бойцы «Мау Мау» применяли террор против европейского населения, что было естественной реакцией на шовинизм и расизм английских колонизаторов, в целом это было освободительное движение, направленное против колониального гнета, прежде всего против земельного грабежа [202].

Социальный состав повстанцев был весьма разнообразен. Среди них были безземельные батраки с ферм и плантаций европейцев, крестьяне, владевшие крохотными участками земли, ремесленники, рабочие из Найроби и представители еще немногочисленной африканской интеллигенции. Но костяк движения составляло крестьянство.

Чрезвычайно важное значение имеет выяснение этнического состава участников движения «Мау Мау». Не только реакционные, но и многие прогрессивные историки высказывали мнение, что в освободительном движении в Кении активное участие принимали представители лишь одного народа — кикуйю. Это мнение полностью опровергли советские африканисты. Не только кикуйю, но и другие народности и племена Кении: луо, масаи, сук, балухья, акамба, были возмущены террористическими «чрезвычайными операциями».

Убедительные факты участия различных племен в народном восстании в Кении вынужден был привести полковник Корфильд в своем докладе о войне «Мау Мау», представленном в парламент и изданном как правительственная «Синяя книга» [203].

Хотя национально-освободительное движение охватило большинство племен, последние, однако, были разобщены. Строя свою тактику борьбы с повстанцами таким образом, чтобы максимально использовать межплеменную вражду, колонизаторы сумели изолировать основные очаги сопротивления кикуйю, масаи, акамба и луо. В ряде случаев им удавалось даже натравливать одно племя на другое и душить освободительное движение руками самих же африканцев.