Читаем Политика и рынки полностью

Что касается сельскохозяйственной продукции, то государственные хозяйства производят продукцию в соответствии с административно установленными для них квотами и нормативами так же, как и промышленные предприятия. Коллективные и частные хозяйства испытывают давление, которое оказывают на них разнообразными способами: их принуждают, подталкивают и побуждают производить продукцию; различные способы и методы воздействия часто комбинируются и применяются комплексно в отдельно взятой стране в конкретный период времени. Они могут включать: простые обязательные поставки государству; уплату налогов в натуральной форме, то есть произведенной продукцией, что приблизительно соответствует обязательным поставкам государству; применение поощрительных закупочных цен на продукцию, сдаваемую государству; и продажу части произведенной продукции по свободным ценам21. В европейских коммунистических странах до недавнего времени тенденция казалась ясной: переход от принуждения к рыночному регулированию выпуска продукции. Но, реагируя на противоречия во внутренней политике, Китай в различные моменты времени движется то в одном, то в другом направлении.

Частные земельные наделы

Зависимость коммунизма от рыночных, а не моральных стимулов в сельскохозяйственном производстве еще более заметна на примере частных земельных наделов. В большинстве коммунистических стран они распределяются колхозом для частного использования каждой конкретной семьей. Семьи выращивают продукцию (а иногда домашний скот) для собственного использования. Семьям обычно также разрешено продавать выращенную ими продукцию на организованных крестьянских рынках, хотя Китай время от времени делал попытки ликвидировать торговлю продукцией с частных участков и, возможно, попытается сделать это снова22.

Производительность на частных земельных наделах всегда была намного выше, чем в государственных или коллективных хозяйствах, и не только потому, что на частных подворьях выращивают преимущественно овощи и другую высокоурожайную продукцию. Стимулы к производству продукции на частном участке у крестьян высоки, и это непрерывно подрывает стимулы к труду в коллективном хозяйстве. По различным оценкам, в Советском Союзе от одной пятой до одной трети валовой стоимости сельскохозяйственной продукции в целом поступает с частных земельных участков, которые занимают только около 3 процентов посевных земель23. В Китае на частных участках, занимающих, возможно, до 5 процентов посевных земель, по имеющимся оценкам, производится не менее одной трети сельскохозяйственной продукции страны24.

Производительность частных земельных участков, конечно, является обратной стороной медали, а именно: низкой производительности хозяйств, работающих на основе нормативных квот и планов и являющихся объектом коммунистической кампании «воспитания». Советское организованное сельское хозяйство переживало застой при Сталине и затем вновь — после 1968 года. Через тридцать пять лет после революции сам Хрущев признал, что производство зерна и поголовье скота находится ниже аналогичных показателей 1916 года25. Ни одна коммунистическая страна не достигла больших успехов в сельском хозяйстве, даже по собственному признанию лидеров этих стран, без возвращения в очень значительной степени к стимулам производства, характерным для рыночной экономики. Сельское хозяйство стало не светлым будущим, а большой неудачей коммунистической власти.

Моральные стимулы для сельской и городской рабочей силы

История применения моральных стимулов для сельских и городских рабочих, работающих по найму и получающих заработную плату, несколько светлее, чем история сельского хозяйства, по крайней мере, в Китае26.

Средства управления рабочей силой

В коммунистических странах распределение и активизация рабочей силы всегда, и в настоящее время тоже, по большей части производится путем комбинированного воздействия методами авторитарного управления и рыночных стимулов. Моральные стимулы следует рассматривать именно в этом контексте. Как в странах с рыночной экономикой, в большинстве коммунистических стран для привлечения рабочих к выполнению определенных задач или принуждения их к переходу с одной работы на другую используется предложение оплачиваемой работы. Во всех коммунистических системах рыночными стимулами, действующими на рабочую силу, манипулируют высшее руководство и работники плановых служб, чтобы побудить рабочую силу делать то, что для них запланировано органами власти, хотя в сегодняшнем Китае рыночные манипуляции, возможно, не имеют большого значения. Например, заработная плата в неприоритетных специальностях удерживается на более низком уровне. В сельском хозяйстве и в торговле заработная плата ниже, чем в промышленности, транспорте и строительстве27.

Перейти на страницу:

Похожие книги

21 урок для XXI века
21 урок для XXI века

В своей книге «Sapiens» израильский профессор истории Юваль Ной Харари исследовал наше прошлое, в «Homo Deus» — будущее. Пришло время сосредоточиться на настоящем!«21 урок для XXI века» — это двадцать одна глава о проблемах сегодняшнего дня, касающихся всех и каждого. Технологии возникают быстрее, чем мы успеваем в них разобраться. Хакерство становится оружием, а мир разделён сильнее, чем когда-либо. Как вести себя среди огромного количества ежедневных дезориентирующих изменений?Профессор Харари, опираясь на идеи своих предыдущих книг, старается распутать для нас клубок из политических, технологических, социальных и экзистенциальных проблем. Он предлагает мудрые и оригинальные способы подготовиться к будущему, столь отличному от мира, в котором мы сейчас живём. Как сохранить свободу выбора в эпоху Большого Брата? Как бороться с угрозой терроризма? Чему стоит обучать наших детей? Как справиться с эпидемией фальшивых новостей?Ответы на эти и многие другие важные вопросы — в книге Юваля Ноя Харари «21 урок для XXI века».В переводе издательства «Синдбад» книга подверглась серьёзным цензурным правкам. В данной редакции проведена тщательная сверка с оригинальным текстом, все отцензурированные фрагменты восстановлены.

Юваль Ной Харари

Обществознание, социология
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология