Читаем Политика и рынки полностью

Идея суверенитета планирования в рыночной экономике достаточно сложна для понимания. Она заключается в том, что путем замещения некоторого набора рынков, связанных с конечной продукций, плановыми заданиями, центральный орган власти может направлять всю экономику, не прибегая к использованию традиционных средств и методов административного управления. Осознать эту идею было тем более сложно, что коммунистические страны все вовлечены, в частности, в конфликт между контролем над предприятием со стороны властей и второстепенной системой управления, осуществляемого через финансовые механизмы. В Советском Союзе слабая проработанность действующего набора цен создает постоянное искушение для предприятий — в погоне за низкими ценами на исходные ресурсы производства и высокими ценами на конечную продукцию — принимать решения вопреки директивам и предписаниям вышестоящей администрации. Результат — все большее ужесточение средств управления со стороны вышестоящих органов власти с целью прикрыть все лазейки40. Неудивительно, что верховные власти начинают видеть в управлении посредством цен препятствие и помеху своей воле, а не потенциальный инструмент осуществления этой воли.

Еще один, последний довод против реформы ценообразования (для тех немногих, кто его понял), заключался в том, что единственный известный способ ввести эффективное ценообразование в соответствии либо с потребительскими предпочтениями, либо с плановыми предпочтениями — это создать реально действующие рынки*. Практическое значение реформы ценообразования в том, что реформаторы должны переварить не просто новый набор цен, но и целиком всю рыночную экономику. Они должны создавать полный набор рынков, соединяя окончательный спрос со стороны правительства — через промежуточные отрасли промышленности — с рынками труда и рынками полезных ископаемых и других природных богатств. Реформа ценообразования — это не мелкое изменение в организации экономики. Она затрагивает самую суть в распределении ролей, которые должны играть правительство и рынок.

Автономия предприятия

Если то, что нужно было пропустить как всего лишь «техническую» реформу ценообразования, на самом деле означало создание рыночной системы, еще менее удивительным становится то, что предложенные изменения в сфере управления — предоставление большей свободы и автономии предприятию, — оказывается, имели неприятное политическое значение.

Почему реформы не продвинулись хотя бы настолько, чтобы увеличить автономность предприятия и получить возможность воспользоваться всеми преимуществами децентрализации? Среди нескольких причин есть и та, что многие директора предприятий на самом деле опасались новых обязанностей, которые были бы на них возложены. Они сомневались в том, что у них есть те выдающиеся новые профессиональные навыки, которые могли бы для этого понадобиться41. И партийные функционеры, чья трудовая деятельность заключалась в «опеке» над предприятиями, боялись за свои карьеры42. В то время как децентрализация руководства увеличивала полномочия региональных или районных чиновников за счет руководителей центральных органов власти, прямая децентрализация предприятий этого бы не сделала43.

Еще важнее оказывается то, что по мере того, как Советы приступили к децентрализации — а именно, начали предоставлять предприятиям некоторую свободу решать, как и с использованием каких ресурсов им добиваться выполнения своих плановых заданий, — обнаружилось: реформированные предприятия могли принимать эффективные решения об использовании ресурсов производства, только если имели дело не с произвольно установленными ценами. Если цены устанавливались произвольно, предприятия недостаточно использовали ресурсы, цены на которые были высокими, и требовали избыточных поставок ресурсов с низкой ценой, независимо от наличия реального недостатка в ресурсах и от производительности этих ресурсов. Такие децентралистские реформы, осуществленные советскими и восточноевропейскими коммунистами на практике, зачастую показывали очень плохой результат потому, что старый механизм ценообразования препятствовал эффективному принятию решений на предприятиях. Реформы, направленные на повышение автономности предприятий, не могли устоять на ногах без опоры. Они требовали реформы ценообразования.

Двоевластие

Помимо вышеуказанного возражения против автономии предприятий, существует и другое: возражения коммунистов против такой характерной особенности стран с рыночной экономикой, как двоевластие, а также против привилегированного положения директоров предприятий в таких странах. Одной из крайностей были их опасения по поводу появления «промышленных царей»; и для таких опасений имелись достаточные причины44.

Перейти на страницу:

Похожие книги

21 урок для XXI века
21 урок для XXI века

В своей книге «Sapiens» израильский профессор истории Юваль Ной Харари исследовал наше прошлое, в «Homo Deus» — будущее. Пришло время сосредоточиться на настоящем!«21 урок для XXI века» — это двадцать одна глава о проблемах сегодняшнего дня, касающихся всех и каждого. Технологии возникают быстрее, чем мы успеваем в них разобраться. Хакерство становится оружием, а мир разделён сильнее, чем когда-либо. Как вести себя среди огромного количества ежедневных дезориентирующих изменений?Профессор Харари, опираясь на идеи своих предыдущих книг, старается распутать для нас клубок из политических, технологических, социальных и экзистенциальных проблем. Он предлагает мудрые и оригинальные способы подготовиться к будущему, столь отличному от мира, в котором мы сейчас живём. Как сохранить свободу выбора в эпоху Большого Брата? Как бороться с угрозой терроризма? Чему стоит обучать наших детей? Как справиться с эпидемией фальшивых новостей?Ответы на эти и многие другие важные вопросы — в книге Юваля Ноя Харари «21 урок для XXI века».В переводе издательства «Синдбад» книга подверглась серьёзным цензурным правкам. В данной редакции проведена тщательная сверка с оригинальным текстом, все отцензурированные фрагменты восстановлены.

Юваль Ной Харари

Обществознание, социология
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология