Политика и совесть

Это тотальное засилье раздутой, анонимно бюрократической власти, еще не безответственной, но уже действующей за гранью совести, власти, укорененной в вездесущей идеологической фикции, способной рационально обосновать что угодно, ни разу не соприкасаясь с истиной. Это власть в виде вездесущей монополии на контроль, репрессии и устрашение; власть, превращающая мысль, нравственность и частную жизнь в монополию государства и тем самым их обесчеловечивающая, власть, давно уже переставшая быть делом группы правителей, творящих произвол, но захватывающая и поглощающая каждого, с тем, чтобы все стали ее частью, хотя бы за счет своего молчания. Такой властью не обладает никто конкретный, поскольку сама власть владеет всеми; это чудовище не управляется людьми, а напротив, тащит всех людей за собой в своем «объективном» движении — объективном в смысле оторванности от всех человеческих мерок, в том числе человеческой логики, а потому полностью иррациональном, — к пугающему, неизвестному будущему.

Позвольте повторить: тоталитарная власть — это серьезнейшее напоминание для современной цивилизации. Может быть, где-то есть генералы, считающие, что лучше всего просто стереть эти системы с лица земли, и тогда все будет хорошо. Но это ничем не отличается от истории о некрасивой женщине, пытающейся избавиться от своего уродства, разбив зеркало, которое о нем напоминает. Подобное «окончательное решение» — одно из типичных мечтаний безличной логики, способной (о чем нам наглядно напоминает сам термин «окончательное решение») превратить свои мечты в реальность и тем самым сделать реальность кошмаром. Подобное решение не только не устранит кризис современного мира, но — если после его воплощения кто-то вообще останется в живых — лишь усугубит его. Обременив и без того увесистый «счет» нынешней цивилизации новыми миллионами жертв, оно не остановит ее подспудное движение к тоталитаризму, но ускорит его. Это будет Пиррова победа, поскольку победители после такого конфликта неизбежно будут напоминать побежденных куда больше, чем кто-нибудь сегодня готов признать или может представить. Вот один небольшой пример: попробуйте вообразить, насколько огромный «архипелаг» ГУЛАГ придется построить на Западе во имя патриотизма, демократии или прогресса, чтобы поместить туда всех, кто откажется участвовать в этих усилиях — будь-то по наивности, из принципа, страха или злонамеренности!

Ни одно зло никогда не удавалось устранить, подавляя его симптомы. Заниматься надо его причиной.

III

Время от времени у меня появляется возможность побеседовать с западными интеллектуалами, посещающими нашу страну и решающими включить в программу поездки визит к диссиденту, — кто-то из подлинного интереса или желания понять и выразить солидарность, другие из простого любопытства. Диссиденты, наряду с памятниками готической и барочной архитектуры, — очевидно единственное, что может заинтересовать туриста в нашей однообразно тоскливой атмосфере. Эти беседы как правило поучительны: я многое узнаю и начинаю понимать. Чаще всего мне задают такие вопросы: Неужели вы считаете, что действительно способны что-то изменить — ведь вас так мало и никакого влияния у вас нет? Вы против социализма или просто хотите его усовершенствовать? Вы осуждаете или поддерживаете размещение в Западной Европе «Першингов-2» и крылатых ракет? Что мы можем для вас сделать? Что побуждает вас поступать так, как вы поступаете, ведь все это приносит вам лишь преследование, тюрьму и никаких заметных результатов? Хотите ли вы, чтобы в вашей стране снова утвердился капитализм?

Эти вопросы порождены добрыми побуждениями, желанием понять нас и показывают, что те, кто их задает, не равнодушны к тому, каким стал и каким будет наш мир.