Политика: История территориальных захва­тов. XV—XX века: Сочинения

Нужно сказать, что обстоятельства на театре военных действий к осени 1916 г. сложились так, что временное дальнейшее сохранение Румынией нейтралитета было бы для русской армии выгоднее, чем вступление Румынии в войну, обусловленное деятельнейшей обильной русской помощью людьми и снаряжением. «Никогда не стремился я привлечь румын к нашему союзу», — писал, между прочим, еще 6 августа генерал Алексеев. Но французы и англичане настаивали, желая еще более разгрузить западный фронт за счет восточного, так как было ясно, что немцы непременно должны будут обратиться против нового врага. Чего будет стоить русской армии поддержать слабую Румынию, это никого особенно не интересовало. 28 августа (н. с.) 1916 г. Румыния выступила против Австро-Венгрии, и тотчас же новые хозяева германской армии Гинденбург и Людендорф начали усиленную переброску войск с западного фронта на восточный. Атаки Вердена были прекращены, битва на Сомме стала замирать. Все внимание обратилось на восток. После первых румынских успехов две германские армии, одна под начальством Макензена, другая под начальством Фалькенгайна, быстро покончили с Румынией. Макензен вторгся в Добруджу и взял Тутра-кан (с 25-тысячным гарнизоном), а затем Силистрию (6–9 сентября 1916 г.). Фалькенгайн изгнал румын из занятой было ими части венгерской Трансильвании. 21 октября Макензен вошел в единственный большой румынский порт на Черном море Констанцу, где в его руки попали огромные запасы. После ряда новых успехов немцы 6 декабря 1916 г. вошли в Бухарест. Остатки румынской армии были отброшены к русской границе, король румынский Фердинанд укрылся в Яссах. Почти одновременно Людендорф сделал попытку объявить «самостоятельность» русской Польши. Но как раньше воззвание к полякам великого князя Николая Николаевича (14 августа н. с. 1914 г.), так теперь эдикт германо-австрийских властей (5 ноября 1916 г.) не возбудили в Польше особого энтузиазма. Ни польская буржуазия, ни польская аристократия, ни польские рабочие в массе своей не поверили ни русским, ни германо-австрийским обещаниям. Чисто агитационная, военная цель этих актов была вполне ясна. Что Людендорф, например, рассчитывает устроить военный набор в Польше, надеясь именно на благодарность поляков за эдикт 5 ноября, это в Польше было всем известно и возбуждало чувство, близкое к панике. В конце концов не только набор не состоялся, но германское командование впоследствии даже интернировало уже сражавшегося в германо-австрийских рядах Иосифа Пилсудского, начальника так называемого «польского легиона» (он был интернирован в Магдебурге, в июле 1917 г.).

Итак, 1916 год кончился новым триумфом для Германии. В ее руки попали обширные запасы хлеба, нефтяной бассейн, хотя и испорченный англичанами при отходе румынской армии, но все же частично впоследствии приведенный в пригодное состояние. Почти все румынское королевство было завоевано. И все-таки душа германского верховного командования — Людендорф находился, по собственному своему позднейшему признанию, в очень и очень озабоченном состоянии. «С тяжелой тревогой» думал Людендорф в конце 1916 г. о том, что техническое превосходство армий Антанты будет все возрастать, что Россия будет получать новые и новые запасы из Японии, наконец, что вся немецкая хозяйственная жизнь «не соответствовала требованиям войны на истощение». Крайне тревожило его замечаемое в тылу «разложение» монархических чувств, утомление, раздражение. 21 октября 1916 г. Фридрих Адлер застрелил австрийского первого министра Штюргка, и этот поступок вызвал нескрываемое ликование среди рабочих. Выстрел Фридриха Адлера был протестом и против бесконечной бойни, и против чистейшего абсолютизма и деспотизма, представителем которого был граф Щтюргк, и против позорного, по мнению Фридриха Адлера, поведения австрийской социал-демократии, и, даже, против тактики отца Фридриха Адлера, старого Виктора Адлера. Мало есть на свете документов, полных такого внутреннего трагизма, как стенографический отчет о процессе Фридриха Адлера, вышедший в свет полностью лишь спустя семь лет после события.

Этот выстрел прозвучал как грозное предостережение. Постоянные победы, не приводящие, однако, к результату, бесконечная война, зловещие и упорные, всегда неизменные угрозы, доносящиеся из враждебного стана, недоедание и нехватка во всех предметах первой необходимости — все это действовало на тыл, особенно на рабочий класс. Лозунги Циммервальда и Кинталя были в конце 1916 г. гораздо популярнее, чем раньше, хотя, конечно, им еще далеко было до торжества.

А главный враг, гегемон неприятельских полчищ, Англия продолжала голодную блокаду, продолжала непрерывную высадку новых и новых сил во Франции, искала и поднимала новых и новых борцов против Германии в обоих полушариях. Немедленно мириться, пока еще Германия находится в положении победителя, или сокрушить Англию подводной войной — только в одном из этих двух исходов Людендорф и Гинденбург усматривали спасение.