Политика: История территориальных захва­тов. XV—XX века: Сочинения

Итак, выйти из этой непредвиденной по своему характеру и опасной затяжной войны стало для канцлера Бетман-Гольвега главной задачей всей его дальнейшей дипломатической деятельности. Но тут сразу представились препятствия, с которыми справиться канцлер оказался не в состоянии.

Препятствия исходили не только от врагов, которые (во главе с Англией) повели после Марны войну на истощение и, справедливо со своей точки зрения учитывая, что в подобной войне они непременно одолеют Германию, не желали и слышать о мире. Препятствия были и внутренние. Весь германский капитализм — банковский, промышленный, торговый, сельскохозяйственный — объединился вокруг программы завоеваний, вокруг таких условий будущего мира, на которые никто из врагов никогда не пошел бы. Весной 1915 г. шесть экономических величайших союзов, объединявших в сущности всю предпринимательскую и, шире говоря, собственническую Германию[88], выработали общую программу будущих мирных условий. Они требовали, во-первых, обширнейших аннексий на западе и востоке Европы, полного экономического овладения Бельгией и завоевания французских богатых рудой округов Брие и Лонгви, аннексий в Остзейском крае и в Польше, приобретения большой колониальной империи, контрибуций для покрытия германских расходов на войну, насильственно навязанных побежденным врагам торговых договоров и т. д., и т. д. К этим могущественным шести союзам присоединились консерваторы и национал-либералы (а также часть партии центра) в рейхстаге. Сам Бетман-Гольвег в 1915 г. хотя и не усвоил целиком этой программы, но находился под решительным ее влиянием. Он только смягчал выражения и склонен был возможно меньше урезать права и суверенитет Бельгии (понимая, что англичане не пойдут на мир, если прежде всего не будет восстановлена Бельгия). Что касается завоеванной русской Польши, то 5 ноября 1916 г. германское и австрийское правительства сообща провозгласили «независимость» этой завоеванной ими Польши. Не отказывался Бетман-Гольвег при этом и от мысли о тесном «экономическом единении» этого вновь создаваемого государства с Германией, а также о присоединении К Германии Курляндии и на западе — Брие и Лонгви. Нужно сказать, что в течение всего 1916 г. хотя и выставлялись сравнительно более умеренные программы аннексий, но решительной борьбы против аннексионистов не велось, по крайней мере в легальной печати. Социал-демократия (большинство) в рейхстаге и в своей печати очень вяло и неохотно боролась тогда (в 1915–1916 гг.) с аннексионистами. Революционное выступление Карла Либкнехта перед народом в Берлине 1 мая 1916 г. не было поддержано, так же как не была партией поддержана агитация Либкнехта против войны в нелегальных прокламациях. 3 мая 1916 г. Либкнехт был арестован и предан военному суду. Освобожден он был только в октябре 1918 г. за несколько недель до революции. Аннексионисты разных толков, направлений и оттенков в сущности только в 1917 г. стали наталкиваться на организованное противодействие. В 1916 г. они еще торжествовали. Таковы были препятствия к миру: обе стороны — и Антанта и Германия — и не думали отказываться от мысли об аннексиях и контрибуциях: первая имела в виду неисчерпаемые, хотя еще я не развернутые полностью силы, а вторая — уже одержанные военные победы и завоеванные чужие территории. Но в интересах Германии было мириться возможно скорее: у нее все успехи были в настоящем, а у Антанты — в будущем. И притом последствия систематического недоедания, еще не такие страшные, правда, как в 1917–1918 гг., все же давали себя очень сильно чувствовать. Вот почему, когда осенью 1916 г. президент Соединенных Штатов Вильсон дал знать германскому послу в Вашингтоне графу Бернсторфу, что он собирается выступить с мирным посредничеством, то Бетман-Гольвег принял это сообщение с удовольствием. Но месяц шел за месяцем, а Вильсон не выступал. Возможно, что он ждал предстоящих 7 ноября 1916 г. новых выборов. 7 ноября он был переизбран на новое четырехлетие незначительным большинством (8563750 голосов против 8162754, полученных его соперником, республиканцем Юзом). О позиции Вильсона (и капитала Соединенных Штатов) в вопросе мировой войны речь будет дальше. Здесь пока замечу, что Юз считался врагом Германии, и поэтому избрание Вильсона было встречено в Берлине с ликованием. Теперь мы уже знаем из ряда показаний приближенных Вильсона, что президент считал чуть ли не с начала 1916 г. почти неизбежным вступление Соединенных Штатов в воину на стороне Антанты. Во всяком случае мир «без победителей и побежденных» тоже был неплохим с американской точки зрения выходом из создавшегося положения. Конец 1916 г. казался подходящим моментом для такого мира… Но совершенно неожиданно с мирным предложением решил выступить сам Вильгельм.