Политика постправды и популизм

Трансформация политической системы в конце XX — начале XXI в. привела к появлению множества новых политических акторов, которые настойчиво стремились оказывать влияние на процесс выработки и принятия политических решений на разных уровнях властной иерархии. Властная элита в таких условиях становится одним из наиболее активных и влиятельных политических субъектов, определяющих вектор и характер развития государства. В конце 1990-х гг. изменения затронули все сферы жизни общества. Старые институты были разрушены, потребность в формировании новых стояла на одной из приоритетных позиций. «Общество, находящееся в процессе кардинальных изменений, не имеет устоявшихся институтов — они только возникают, и группы, стремящиеся контролировать создающиеся институты, стремятся, участвуя в их создании, завладеть ими и закрепиться»²⁷⁵. Для успешного формирования и функционирования новой институциональной структуры необходимо, чтобы она опиралась на соответствующую систему ценностей, которая поддерживалась бы обществом. Одной из функций властной элиты традиционно считается символическая. Производство и трансляция новых смыслов, символов, идей и ценностей позволяет элите в условиях тотальных реформ достигать определенного уровня поддержки своих решений «Формирование и изменение системы ценностей общества в целом зависит от восприятия элитой и гражданами друг друга, от специфики их взаимодействия, эффективности и открытости двухсторонней коммуникации между ними»²⁷⁶. Отечественные исследователи отмечают, что изменения ценностных структур как в элитных группах, так и в обществе проходили в несколько этапов. Период 1990х гг. характеризуется увеличением численности участников политического процесса, ценностным расколом и отсутствием институциональных норм, регламентирующих поведение всех субъектов в поле публичной политики. Все эти факторы способствовали фрагментации, раздробленности элиты, повышению уровня конфликтности межэлитного взаимодействия, атоми-зации и разобщенности внутри общества. Эти процессы нашли свое отражение в избирательных кампаниях, которые выступили в качестве публичных площадок борьбы за перераспределения экономических и политических ресурсов. Элитные группы для получения доступа к законодательной власти стали одним из акторов электоральной политики. «Выбор в день голосования делают избиратели, меню этих предпочтений формируют элиты. Электорат может делать выбор в пределах, задаваемых состязанием элит, но не в состоянии выйти за эти рамки»²⁷⁷. Именно конфликт элит, по мнению В. Я. Гельмана, лежит в центре электоральной политики в демократических режимах. В новых институциональных условиях электоральная политика постепенно становилась публичным полем для разрешения межэлитных конфликтов и фрагментация элит нашла свое воплощение в широком спектре политических партий, движений и кандидатов, которые приняли участие в выборах. В выборах 17 декабря 1995 г. принимали участие 43 избирательных объединения, из которых большинство — 39 — не сумели преодолеть 5 %-ный барьер.

С одной стороны, эти показатели демонстрируют большой разброс ценностных установок и ориентаций среди россиян. Эмпирические исследования начала 1990-х гг. фиксировали тенденции к нарастанию дробности ценностного сознания россиян, его плюрализации и либерализации, движению к модернистской системе ценностей²⁷⁸. С другой стороны, можно сделать вывод, что ни одна из элитных групп не смогла претендовать на доминирующее положение. Для достижения своих целей формировались временные союзы, «построенные по принципу своего рода негативного консенсуса»²⁷⁹. Динамика выборов в представительные органы власти оказалась тесно связана с персональными изменениями в ходе президентских выборов. Избирательная кампания Ельцина в 1996 г., когда для его поддержки была сформирована распавшаяся сразу после выборов коалиция из различных политических и экономических групп, позволяет характеризовать элиту как гетерогенную и разрозненную, с низкой степенью внутриэлитной интеграции и отсутствием ценностного консенсуса. В этот период складывается практика использования популистских лозунгов в предвыборных кампаниях как со стороны партий, борющихся за места в парламентах, так и со стороны представителей действующей власти. «В отличие от европейских стран российская политическая практика свидетельствует об обращении к популизму тех политиков, которые уже находятся у власти. В данном случае популистские стратегии используются как для легитимации власти, так и для отвлечения граждан от решения социальных проблем»²⁸⁰.