Политика различий. Культурный плюрализм и идентичность

Сохраняется ли расизм на уровне устройства государства и общества? Расовых законов, кажется, уже нет нигде.

Расизм — это определенная система убеждений, взгляд на мир, идеология. А понятие «институционализированный расизм» предполагает, что эта идеология каким-то образом вписана в публичные институты, а именно что устройство этих институтов таково, что продуцирует неравное обращение с людьми по расовому признаку, то есть дискриминацию.

Между тем далеко не всегда ситуация неравного доступа к социальным благам (будь то жилье, образование и т. д.) обусловлена дискриминацией. Это неравенство может быть вызвано множеством иных причин. Отсюда устойчивое впечатление — если, скажем, смотреть на американские «разборки» из России, — что активисты антирасистского движения бьют мимо цели и готовы усматривать проявления расизма везде, в том числе там, где их нет.

А эти проявления вообще есть в современных западных странах?

Да, другая часть правды заключается в том, что у чернокожих в США действительно есть немало оснований подозревать, что в их стране не реализован принцип равенства граждан перед законом. Например, когда четверо белых полицейских всаживают в невооруженного человека (чернокожего) три десятка пуль под предлогом того, что он was about to pull out the gun («собирался достать пистолет»), а он оказывается невооруженным, и суд впоследствии просто оправдывает этих людей, трудно поверить, что американская Фемида color blind («слепа к цвету кожи»). Подобных случаев в Америке масса.

В Великобритании ситуация не столь накалена, но и здесь в середине 1990‐х годов имело место событие, заставившее публику всколыхнуться. Это случай Стивена Лоуренса — студента, убитого пятью белыми хулиганами (до того имевшими приводы в полицию по расово мотивированным нападениям). Правоохранительная система так долго и странно буксовала, что этих молодчиков никак не удавалось привлечь к ответственности. Это заставило британское общество поставить вопрос о наличии в стране институционализированного расизма (в данном случае наличии расовых предубеждений в таких институтах, как полиция и суд).

О РОССИЙСКОЙ СПЕЦИФИКЕ

Насколько специфична российская ситуация?

Очень непростая тема. Очевидно, что наше общество в социально-культурном отношении довольно сильно отличается от общества в Европе и тем более Америке хотя бы в силу особого устройства государства при коммунистах. У нас, в частности, не было институционализированного расизма. Государство не только не поощряло идею превосходства русских, но и, напротив, противодействовало таким идеям (под маркой «борьбы с великодержавным шовинизмом»). Отсюда впечатление, что проблематика расизма, столь интенсивно дебатируемая на Западе, нас вообще не касается. Мы — традиционно многонациональная и многоконфессиональная страна, де-факто построившая тот мультикультурный порядок, о котором на Западе только говорят.

Это впечатление обманчиво?

Да. Хотя бы потому, что в советскую эпоху на психологически-бытовом уровне «расовые» (в нашем случае «этнические») стереотипы были достаточно широко распространены — в частности, по отношению к жителям Средней Азии, а также Южного Кавказа. «Чуреки», «урюки», «тюбетейки», «хачики», «азеры» — вся эта лексика не сегодня возникла. Она родом из СССР. И все мифологемы культурного превосходства выплеснулись наружу, как только идеологическая цензура была снята.

Но дело здесь не в психологии — не в ксенофобских рефлексах и неуважении к другим. Дело в зашитых в расистском языке отношениях власти. Понятно, что в нашем случае идея «указать черным на их место» адресована не выходцам из Африки (хотя и такой расизм в России встречается). Наши «черные» — это в первую очередь мигранты из бывших среднеазиатских республик (а в 1990‐х годах преимущественно азербайджанцы). Понятно также, что этот ярлык отсылает не к биологии, а к социальным ролям и позициям.