В-пятых, автор постарался проанализировать политику СССР в системе локарнских отношений до начала 1930-х годов. Не приуменьшая антисоветскую составляющую линии Локарно, заметим, что СССР надеялся и на продолжение курса Рапалло, поэтому дрейф большевиков в направлении реальной политики усилился. Вместе с тем провал расчетов на европейскую революцию и определенные успехи реальной политики способствовали укреплению в руководстве партии позиций прагматичного Сталина и его приверженцев, оттеснению от власти руководителей Коминтерна и других большевистских лидеров, разделявших концепцию мировой революции. Основные внешнеполитические установки с середины 1920-х годов обусловливали не столько идеология, сколько геополитическое и стратегическое положение СССР, его военно-экономический потенциал, объективное соотношение сил в мире. Еще до провозглашения Сталиным курса на построение социализма в одной стране на смену «конфликтной модели» с ее колебаниями между революционными методами и элементами реальной политики уже шла авторитарно-государственная (имперская) модель, отражавшая в той или иной мере традиционные интересы Российской империи. Германо-польский пакт о ненападении прорвал усилившуюся после выхода Германии из Лиги наций внешнеполитическую изоляцию Третьего рейха, ослабил систему французских союзов на востоке Европы и положил начало заключению Германией двусторонних договоров с соседними государствами, которые она использовала для подрыва усилий СССР и миролюбивых сил Запада, направленных на создание системы коллективной безопасности («Восточное Локарно»). Исследуемые проблемы 1920-х годов не были урегулированы до конца 1930-х годов. В период Второй мировой войны ЦВЕ стала географическим понятием.
В-шестых, автор выявил последствия Первой мировой войны для общественно-политического дискурса начала XXI века в Российской Федерации, в странах ближнего и дальнего зарубежья. Сегодня бывшие социалистические страны и бывшие советские республики нередко апеллируют к договорам и реальным картам 1920-х годов, создавая ментальные карты с учетом реалий межвоенного периода и предъявляя претензии к Российской Федерации. Современная Россия пытается осуществлять стратегическое партнерство с ведущими державами, но, как это случалось и в прошлом, недоверие в отношениях между Россией и странами ЦВЕ, особенно Польшей, может поставить Европу на грань новой «холодной войны». Проблема ментальных карт у народов государств ЦВЕ носит не академический, а идеологический и политический характер. Поэтому анализ политики России в первой трети ХХ века с геополитических позиций важен для прогнозирования внешней политики Российской Федерации.
Источники и литература
Архивные документы
Ф. 010. Секретариат Крестинского. Ф. 77 (Венгрия). Ф. 082 (Германия). Ф. 122 (Польша). Ф. 138 (Чехословакия). Ф. 0151, 151 (Литва). Ф. 165. Переписка полпреда Крестинского. Ф. 165б. ОДИ НКИД в Берлине. Ф. 188 (Польша).
Ф. 495. Коминтерн. Оп. 18. Секретариат ИККИ. Оп. 25. Организационный отдел ИККИ. Оп. 30. Отдел пропаганды ИККИ. Оп. 33. Информационный отдел ИККИ. Оп. 49. Польская комиссия. Оп. 61. Польско-Прибалтийский лендерсекретариат ИККИ. Оп. 71. КПЧ. Оп. 123. Представительство КПП при ИККИ. Оп. 124. КПП. Оп. 126. КПЗУ. Оп. 129. КПЗБ. Оп. 292. Представительство КПГ при ИККИ. Оп. 408. КП Литвы.
Ф. 499. Западноевропейский секретариат – ВЭБ. Ф. 504. Статистико-информационный институт ИККИ (Бюро Варги) в Берлине.