Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект

Во-первых, определить роль структур Российской империи и Временного правительства по руководству внешней политикой России. Понимая геополитическое неудобство западных российских рубежей и недостаточную готовность империи к войне, руководство России, стремилось уклониться от назревающего конфликта. Во время войны, несмотря на профессионализм русских дипломатов, по «качеству» внешнеполитического руководства Россия отставала от центральных держав, где вернее учитывались национальные и государственные интересы, а механизм принятия и осуществления решений в западных демократиях был более совершенен. Неблагоприятная для Российской империи ситуация обусловливалась не только военными успехами Германии, но и противоречивой внешней политикой царизма. С началом войны возникли разные структуры, действия которых противоречили друг другу. Серьезные разногласия существовали как среди военно-политической элиты, так и придворной камарильи. Геостратегическое «отставание» характеризовало и политику Временного правительства. Итак, «конфликтная модель» – несовпадение позиций представителей правящих кругов по внешнеполитическим приоритетам – негативно сказывалась на политике России в ЦВЕ в годы войны.

Во-вторых, после установления советской власти изучение проблемы западных рубежей бывшей Российской империи стало возможным лишь при комплексном анализе политики Советской России и Белого движения с учетом решений Парижской мирной конференции. Концепция мировой революции после начала иностранной интервенции приобрела форму революционной геополитики с элементами реальной политики, включавшей стремление большевиков к компромиссу с новыми государствами ЦВЕ. Белое движение проводило традиционную для Российской империи великодержавную политику, что предопределило его внешнеполитическое банкротство и военное поражение в гражданской войне. В то же время большевики часто шли на геополитические компромиссы. К 1920 г. вопреки государственным интересам России произошла серьезная геополитическая трансформация ее «ближнего Запада», а державы Антанты официально не завершили территориального размежевания в регионе. Это вселяло в Германию, Польшу, Советскую Россию, Чехословакию и Литву надежду, что границы в ЦВЕ имеют временный характер и геополитическую ситуацию можно изменить – в пользу того или иного государства – дипломатическими, а скорее военно-политическими методами.

В-третьих, наиболее прагматичные лидеры большевиков после поражения Красной армии под Варшавой увидели ограниченность возможностей революционной геополитики и пошли на серьезные территориальные уступки Польше. Тем не менее военно-политическая ситуация в ЦВЕ осенью 1920 – весной 1921 г. оставалась крайне нестабильной, что позволяло большевикам балансировать между революционной геополитикой и реальной политикой. Одновременно предпринимались робкие шаги по разграничению деятельности Политбюро ЦК РКП(б), НКИД, ИККИ и силовых ведомств. Но решения зачастую оставались на бумаге или осуществлялись формально, что приводило к негативным последствиям для государственных интересов России. Свою роль в этом играла вышеупомянутая «конфликтная модель».

В-четвертых, автор выявил общие механизмы реализации решений Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) на примере стран ЦВЕ и конкретные действия НКИД в регионе в связи с проблемами Виленского края, Восточной Галиции, Мемельской области, транзита по реке Неман, определил роль структур Коминтерна и силовых ведомств в осуществлении политики Советского государства в ЦВЕ. Заметим, что Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) в ряде случаев позволяло Наркомату иностранных дел демонстрировать определенную «самостоятельность». «Независимость» НКИД не вводила Запад в заблуждение, однако облегчала советским дипломатам защиту государственных интересов России. Успехи НКИД могли бы быть более значительными, но на международной арене активно действовали Коминтерн и силовые ведомства, с которыми у НКИД сохранялись разногласия.