Политики, предатели, пророки

Когда-то он начал заниматься проблемами мирного использования термоядерной энергии, но довольно быстро от темы отошёл: работать нужно было долго, быстрого результата не предвиделось.

Да, он получит Нобелевскую премию. Но не за научные открытия — «Премию Мира». Как и Горбачёв, за борьбу против своей страны. И после того, как с публичным осуждением Сахарова выступят Келдыш и Харитон, Симонов и Шолохов и десятки других знаковых фигур, учёных и писателей. И как Обама — за время своего правления развязавший больше военных конфликтов и совершивший больше военных агрессий против суверенных государств, нежели совершил Гитлер до сентября 1939 года.

Сахаров будет часто клясться именем морали и апеллировать к заповеди: «не убий». Но напишет в 1973 году приветственное письмо генералу Пиночету, назвав совершённый им переворот и казни началом эпохи счастья и процветания в Чили. Академик всегда считал, что люди имеют право на жизнь, свободу и счастье.

Его последователи-правозащитники не любят об этом вспоминать. Так же, как и всячески отрицают то, что в конце 70-х годов он написал президенту США письмо с призывом нанести — ради принуждения к соблюдению в СССР «прав человека» — превентивный устрашающий ядерный удар.

В 1979 году он опубликует на страницах ведущих западных изданий письмо с осуждением введения советских войск в Афганистан. До этого он не публиковал таких писем ни с осуждением американской войны во Вьетнаме, ни ближневосточных войн Израиля. И не станет осуждать ни войну Англии и Аргентины за Фолклендские острова, ни американское вторжение в Гранаду или Панаму.

Как настоящий «интеллигент и гуманист», он умел осуждать только свою страну. Очевидно, полагая, что осуждение других стран — дело их «интеллигентов и гуманистов».

Вообще, как вспоминал знавший его в школьные годы математик Яглом, даже решая задачу, Сахаров «не мог объяснить, как он пришёл к решению, объяснял он очень как-то заумно, и понять его было трудно».

А академик Харитон, давая после похорон Сахарова посмертное интервью, в котором, разумеется, действовало правило «либо хорошо, либо ничего», вынужден был всё же сказать, что Сахаров «не мог себе даже представить, чтобы кто-то в чём-то разобрался лучше, чем он. Как-то один из наших коллег нашёл решение газодинамической задачи, которое не смог найти Андрей Дмитриевич. Для него это было настолько неожиданно и непривычно, что он исключительно энергично принялся искать изъяны в предложенном решении. И лишь спустя какое-то время, не найдя их, вынужден был признать, что решение правильное».

И даже тогда, в 1989 году, в условиях истерии, когда просто опасно было сказать что-либо в осуждение Сахарова или в защиту советского общества, Харитон скажет, оценивая его политическую деятельность: «К той части этой его деятельности, когда он боролся с явной несправедливостью, я отношусь с большим уважением. Мой скепсис относится к его идеям, касающимся экономических вопросов. Дело в том, что с некоторыми положениями, которые развивал Андрей Дмитриевич, в частности, касающимися характеристик социализма и капитализма, я был не согласен».

Горбачёв вернул его из Горького, и Сахаров стал депутатом Съезда народных депутатов СССР от Академии наук. Правда, при первом голосовании избиратели его провалят. Курируемые Александром Яковлевым СМИ устроят истерику, и Горбачёв отменит итоги выборов, дав указание провести повторное голосование — с расширением круга избирателей и жёсткой установкой: «Нужно избрать».

Сахарова в нарушение избирательной нормы депутатом сделают: Горбачев вербовал сторонников на съезд. Но став депутатом, Сахаров тут же отвернётся от покровителя и станет одним из лидеров прозападной оппозиции, — «Межрегиональной депутатской группы», сопредседателями которой также стали Борис Ельцин, Гавриил Попов, Юрий Афанасьев.

Но, в чём последние двое сегодня не признаются: и их Сахаров всё больше стал тяготить своими невразумительными речами с трибуны, дискредитирующей их манерой говорить и претензией на абсолютную правоту.

Сложно сказать, что там всё же произошло, 14 декабря 1989 года на собрании этой «группы», но вечером того же дня Сахаров умер от сердечного приступа. И странно — мёртвым он соратникам стал куда полезнее и выгоднее, чем живым.

А за месяц перед этим Сахаров представит свой проект новой Конституции, где провозгласит право всех народов на государственность, то есть на провозглашение собственных государств и на разрушение Советского Союза.

Принято считать, что на его отход от научной работы и переход к борьбе против своей страны главное влияние оказала его новая жена Елена Боннэр. Это не совсем так: Сахаров познакомился с ней в 1970 году на процессе над группой «диссидентов» в Калуге. Он уже тогда написал «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», основной идеей которых был призыв к отказу страны от своего социально-экономического устройства и переход к развитию по западному образцу. И он тогда регулярно ездил на подобные судебные процессы.