Политики, предатели, пророки

Здесь он всегда занимался вопросами стратегического развития. На нем были контакты с деловыми кругами и правительственными структурами. Можно было бы предположить, что его успех и успех его банка — результат метематически-экономического гения. Но в 2000-е годы он признается, что математику, по сути, забыл: сам не всегда понимает собственные работы 1980-х гг. и материалы собственной диссертации. Дело не в математике — дело в связях. И конечно, любым серьезным людям было комфортнее иметь дело с ним, при его академически-правительственном прошлом, чем с его партнером фарцовщиком из подмосковного городка.

Расцвет «Альфа-группы» чаще всего связывают с ним — и итогами для этой группы дефолта августа 1998 года. «Я могу давать советы, но у меня нет капитала», — говорил он когда-то. В августе 1998 года совет друга Гайдара, то есть тех и того, кто знал о дефолте и его готовил — это было больше капитала. И это означало не только его сохранение, и даже не удвоение: доллар тогда в первые дни вырос в четыре-пять раз. Потом упал. Потом опять вырос. Вот тот, кто знал, когда он вырастет, когда упадет, когда опять вырастет — тот значил больше любого капитала. Это же только «романтик» Гайдар, спланировав дефолт и девальвацию одновременно, даже собственные рублевые сбережения не стал переводить в валюту. Его друг потому и относил себя всю жизнь к правым, что полагал: «Правые всегда более реалистичны».

Его биографии обычно странно пропускают период деятельности с 1994 по 1998 год. Стал в 1994 году президентом «Альфа-банка» — и ««холдинг существенно усилил свои позиции… в первую очередь, благодаря успешному преодолению августовского кризиса 1998 года». Если про четыре года ничего не пишут — значит, в эти четыре года вмещается что-то, о чем писать не нужно. Однако, упоминается разное: например, что «Альфа-группа» как-то была задействована в международных программах по Ираку «Нефть в обмен на продовольствие». И какие-то вопросы у международных структур по этому поводу возникали.

Но торговля нефтью не была его направлением. Он вообще никогда ничем не торговал в обычном смысле этого слова. Не унижал себя фарцовкой. Не марался в кооперативах. Он занимался стратегией и меценатством. Он всегда был солиден: всегда был значим, но не суетлив. Когда он был в правительстве Гайдара — он не мелькал на экране, как сам Гайдар или Чубайс.

Но к 1996 году ему было что терять: и когда новые магнаты мобилизовались, чтобы сохранить у власти Бориса Ельцина, он был среди них. Считается — что оказывал поддержку избирательной кампании Лебедя, задачей которого было расколоть патриотический антиельцинский электорат и не дать победить в первом туре Зюганову.

Задачу он решал. И получил от сохраненного ими Ельцина официальную президентскую благодарность за помощь в избирательной кампании.

Когда вошел в состав «Семибанкирщины» — не воспринимался как ее лицо, в отличии от Березовского, Гусинского, Потанина. Когда в 1997–1998 гг. в жесткое противостояние вошли ее члены, с одной стороны, Потанин и Чубайс, с другой — «Союз четырех» (Березовский, Гусинский, Ходорковский, Смоленский), он вообще был незаметен.

В 2000-е годы он не бежал из страны как Березовский. Не вступал в политическую борьбу, как Ходорковский. Не заискивал перед властью, как его компаньон Фридман. Он был незаметен. Правда — составил вместе с Кохом обеляющую книгу о правительстве Гайдара.

Возможно, его отказ от мандата в 1993 году был чем-то большим, чем предпочтение бизнеса политике: сознательным непубличным позиционированием. Пусть и в невысоком статусе — он был выходцем из структур Гвишиани. А Джермен Гвишиани был не только ученым, академиком и зятем Косыгина — он был членом Римского клуба. И одним из персонализированных звеньев, связывавших неформально высшую политическую элиту СССР 1970-1980-х гг. с ведущими фракциями мировой элиты. И какие из контролируемых им связей и нитей оказались доступны министру внешней торговли РФ — вопрос отдельный. Кстати, среди прочего — в 1992 года кроме министерского поста он был еще и личным представителем президента РФ Ельцина по связям с индустриально развитыми странами. И вел, как считается, удачные переговоры с Парижским клубом кредиторов, по выплате российских долгов.

Провел — и сразу ушел из правительства. В бизнес — продавать советы и информацию. Особенно по работе с долгами страны. То есть, по тому вопросу, по которому и вел переговоры. «Форбс» пишет, что его кампания («Финансы Петра Авена») зарабатывала на сделках с внешними долгами, в частности, долгами Индии и Ганы, а также с коммерческой задолженностью бывшего СССР.

Сегодня, как считается, обладает состоянием в четыре с половиной миллиарда долларов, пакетами акций большинства компаний «Альфа-группы», включая «Альфабанк» и «Вымпелком». Два миллиарда долларов наличными пришлись на его долю от продажи ТНК-BP. Кстати, как публично объявлял Навальный, «Альфа» и «Вымпелком» — среди групп, финансировавших его болотную деятельность.