Политология. Базовый курс

В свете успехов китайской и индийской модернизации, где приоритет ориентации на национальные традиции очевиден, весьма интересно будет сравнить опыт этих стран с практикой отечественных реформ в постсоветский период. В последние десятилетия достаточно определенно обозначились две фазы в развитии политической модернизации России, которые условно можно назвать западной и неоконсервативной.

Западная фаза, начавшаяся с распадом СССР, привела к предельной деморализации всех сфер жизни общества под натиском чужой идеологии. Российская политическая элита в 1990-е гг. откровенно проповедовала западные ценности и ориентировалась на западные же политические эталоны, самоутверждаясь через агрессивное отрицание собственной национальной традиции. С подачи идеологов реформирования по западному образцу отечественная национальная культура третировалась как домодернизационная, отсталая, обреченная на роль запоздалого эпигона ушедшей далеко вперед западной культуры. Неудачи модернизации объяснялись давлением архаического пласта ментальности русского народа. К «антимодернизационным» характеристикам русской ментальности причислялись «патерналистские ориентации, представления о социальной справедливости, антиинтеллектуализм (только на бытовом уровне), коллективизм»[42]. Такое откровенно эпигонское самосознание элиты серьезно разрушало национальную культурную идентичность масс: нация теряла самоуважение.

Одновременно происходили обвальные процессы в экономике: при переходе от советской плановой модели к рыночной произошло разрушение части индустриального потенциала страны. От уровня 1980 г. производство промышленной продукции в 1998 г. упало до 60 % и в 2001 г. восстановилось только на 80 %, при этом произошла перестройка отраслевой структуры экономики в пользу сырьевого блока[43]. Продолжение указанных тенденций грозило российскому обществу неминуемой гибелью, полной манкуртизацией. Для крутого поворота, обусловленного логикой самозащиты нации, был необходим мощный «антиинверсионный» культурный взрыв, способный открыть потенциальные контртенденции развития, ведущие к обретению национальной идентичности. Так уже не раз случалось в русской политической истории: именно «под знаком долженствования» будущее открывалось вернее и глубже, чем «под знаком ожиданий или предчувствий»[44].

В ответ на крайности западнической фазы Россия выстраивала свою идентичность как восточная держава, опирающаяся на традиционные ценности, религиозно-этические принципы национальной традиции. На рубеже столетий начался новый виток глубинных социокультурных трансформаций в российской политической культуре, который можно назвать «неоконсервативной волной»[45].

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ДИНАМИКИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ

Социологи отмечали восстановление в конце 1990-х гг. в общественном сознании традиционных ценностей россиян: патриотизма, державности, национальной гордости. Именно в восстановлении традиционных национальных ценностей, которые дают мощные мотивации трудовой активности в модернизационных процессах, следует искать одну из существенных причин экономического подъема России в самом начале тысячелетия. Воссоединение Крыма с Россией в 2014 г. дало новый толчок к развитию национального самосознания, росту патриотизма. Согласно опросам ВЦИОМ, россияне считают свою страну особой евразийской цивилизацией, которой не подходит западный путь развития. Такой точки зрения придерживается 74 % россиян, и только 12 % рассматривают Россию как часть Запада[46].

Итак, сегодня в российском обществе доминируют представления о национальной самобытности, а значит, для усиления трудовой мотивации необходима активизация традиционной системы ценностей. В этом видится залог успеха нового этапа модернизации страны, где приоритетом станет развитие инновационных технологий. Известно, что главным вопросом в период принятия судьбоносных решений оказывается не только постановка амбициозных целей, но и трезвое понимание того, кто и почему их будет осуществлять, какой должна стать система трудовых мотиваций для большинства людей. Ориентиром здесь призваны служить не мертвые абстракции «универсальных» ценностей, а живое слово национальной культуры.

* * *