Эту тенденцию, однако, нельзя абсолютизировать и считать в настоящее время непреложной даже для западных стран. Многие дополнительные факторы изменяют ее, причем иногда до неузнаваемости. В XIX в. рабочие организации и партии были основной силой, которая боролась за политическую демократию, преодолевая ожесточенное сопротивление крупных предпринимателей, правых партий и традиционных консервативных сил. До 1914 г. классическое разделение между левыми и правыми силами основывалось не только на различиях в доходах, социальном статусе и возможностях получить образование. Левые социалистические партии были основной опорой политической демократии, религиозной и гражданской свободы, мирной внешней политики. Правые партии, опиравшиеся на консервативно настроенное крестьянство, мелких ремесленников и, конечно, крупную буржуазию и землевладельцев, прибегали к экстремистским формам защиты своих привилегий, препятствуя введению всеобщего избирательного права и проводя империалистическую политику колониальных захватов.
Окончание Первой мировой войны, наступление экономических кризисов и рост фашистских движений в Западной и Восточной Европе привели к расколу рабочего движения, по крайней мере, на три направления — социал-демократическое, коммунистическое и фашистское, причем лидеры двух последних стали открыто использовать экстремистские методы политической борьбы. Возникли коммунистические и фашистские профсоюзы. Участие рабочих в движениях с явно выраженной националистической идеологией становится с 30-х гг. элементом повседневной жизни в Европе и Америке.
Но даже в этот период кризиса демократических ценностей и традиционной либеральной и социалистической идеологии различия между европейскими странами были весьма значительны. Например, авторитарные тенденции индивида могут быть приглушены приверженностью большинства партий конституционным принципам и процедурам. В Великобритании, в которой терпимость является широко распространенной чертой политического поведения и сознания, низшие классы в абсолютном измерении являются менее «авторитарными», чем образованные слои в странах, не имеющих прочных демократических традиций.
Французские, итальянские и немецкие рабочие-католики, среди которых были повсеместно распространены антикапиталистические настроения, постоянно голосовали за сравнительно консервативные христианские партии, поскольку их приверженность католицизму могла в определенных случаях перевешивать их классовые симпатии.
Члены радикальных левых профсоюзов поддерживали умеренные либеральные партии, выступавшие против фашизма. И, наоборот, в 30-е гг. избиратели, настроенные отнюдь не радикально, поддерживали коммунистов из-за их радикальных антифашистской программы и лозунгов и т. д.
Идеологические ориентации могут значительно отличаться друг от друга и внутри однородного социального слоя, представители которого имеют высокий уровень образования и профессиональной подготовки. Американские социологи К. Мейер и Л. Нигро, исследуя в середине 70-х гг. идейные позиции нескольких групп чиновников федерального уровня, установили, что социальное происхождение обусловливает взгляды только 5% выбранных для анализа групп, в то время как занимаемые ими посты имеют в этом плане гораздо большее значение. Другой американский социолог Б. Меннис, сравнивая ориентации офицеров, служивших во внешнеполитическом ведомстве, со взглядами армейских офицеров, выполнявших аналогичную работу, установил, что для первой группы характерны либеральные взгляды, а для второй — консервативные.
В современной России чиновники высшего ранга — выходцы из номенклатуры, всегда отличавшиеся догматизмом и консерватизмом взглядов, предпочитают исповедовать официальную либеральную идеологию, способствуя возникновению нового идеологического феномена — консервативного номенклатурного либерализма.
После Второй мировой войны развитие стабильных демократий в Западной Европе и СИТА заставляло многих ученых делать вывод о возникновении новой «постполитической» фазы развития в этом регионе. Решающую роль в этом процессе сыграло полное включение рабочего класса в структуры западного гражданского и политического сообществ.
В результате различия между демократической левой и правой частями общества значительно ослабли: социалисты заняли более умеренные позиции по отношению к «капиталистическим ценностям», консерваторы поддержали идею «государства всеобщего благосостояния».
Этот периодически разрушаемый леворадикальными движениями (студенчество в Западной Европе, национальные меньшинства в США и др.) консенсус продолжался до конца 70-х гг., когда нарастание кризисных процессов в экономике привело к переориентации консервативных партий и отказу от социалистических методов регулирования («неоконсервативная волна»).