Политология революции

Однако широкомасштабное и стремительное возвращение левой идеологии отнюдь не было равнозначно политическому успеху. Превращение идей в политические программы, а целей в стратегию — вот задача, вставшая перед левыми.

В середине 2000-х годов левое движение по всему миру могло гордиться серьезными успехами. Если за десять лет до того антикапиталистические организации казались изолированными и умирающими группами, рискующими окончательно превратиться в бесполезные секты, то теперь прогресс был заметен повсеместно. Повестка дня социальных форумов стала влиять если не на решения, то, по крайней мере, на риторику правительств. Многотысячные демонстрации и мощные забастовки стали частью общественной жизни в большинстве европейских стран.

И тем не менее, движение опять оказалось в кризисе. Общественный подъем, начавшийся после 1999 года в большинстве стран, поставил перед левыми новые вопросы. Теперь им недостаточно было бороться за политическое существование или добиваться того, чтобы их выслушали. Требовалось от оборонительных боев перейти к наступательным, от сопротивления к социальному преобразованию, от критики неолиберализма к борьбе за собственную программу. Движение было не готово к новому, наступательному этапу борьбы.

Оно нуждалось в новых формах координации и организации. Сетевые коалиции, которые идеально работали в конце 1990-х годов, оказывались недостаточными; идеи, вдохновлявшие на борьбу, не давали ответа на вопросы о новых методах действия. Короче, нужны были перемены в самом движении, которое начинало буксовать.

Классовая солидарность и «сетевые структуры»

Принцип классовой политики дается с трудом, особенно в эпоху, когда сама социальная структура проходит трансформацию. Одной из особенностей социальных процессов в эпоху глобализации является как раз крайняя подвижность, неустойчивость структур общества. В то же время совершенно очевидно, что классовый подход не заменяет политики широких союзов. Общество разделено не только на «два класса», как думали популяризаторы большевизма. Но «классовое» объединение — первый шаг, исходное условие, без которого немыслим успех «широкого» союза. И именно политика левых, формулирующих общие для разных социальных слоев требования, идеи и воззрения, способствует превращению атомизированных масс и корпоративных социальных групп в класс, обладающий сознанием своей роли и миссии в обществе.

XXI век еще не наступил, а социологи уже характеризовали его как время «сетевых структур».[484] На первый взгляд, это действительно так: «вертикальные» модели управления и организации все чаще дают осечку. Но отсюда вовсе не следует, будто отпадает потребность в партиях и профсоюзах. Просто они должны измениться. Из иерархических организаций, стремящихся к «монолитности», они должны превратиться в гибкие структуры, координирующие и связывающие различные направления борьбы. Ключевой задачей партии оказывается именно обеспечение гегемонии. Партия вносит в движение элемент сознания, целенаправленности, согласованности, превращает случайные стихийные выступления в единый натиск.