Политология революции

Массовые протесты прошли в Ницце в декабре 2000 года во время совещания руководящих органов Европейского Союза, а затем – в Швейцарии во время Всемирного экономического форума в Давосе. Для предотвращения демонстраций полиция практически блокировала район Давоса, что привело к дезорганизации транспорта по всей маленькой Швейцарии и вызвало возмущение добропорядочных бюргеров. Демонстрантов поливали холодной водой на морозе. Для «защиты» Давоса использовались воинские подразделения с бронетранспортерами (бронетехника активно, но неэффективно использовалась уже в Праге, где один бронетранспортер был подожжен анархистами). Несмотря на то, что в отличие от Праги, демонстранты не смогли помешать проведению Мирового Экономического Форума, назвать Форум успешным было затруднительно. «Давос-2001 знаменует резкое изменение настроения и психологии представителей мировой бизнес-элиты, – писал «Green Left Weekly». – Они, конечно, пока еще не выпрыгивают из окон, но они стали мрачными, они постоянно оправдываются и почти не употребляют слова "глобализация", "технология", "прибыль", которые раньше вставляли в любую фразу».[390]

Надо отметить, что перенос основного места действия из США в Европу и Канаду способствовал усилению и более четкому артикулированию антикапиталистической направленности движения. Активисты традиционных левых партий, а также сторонники многочисленных революционно-марксистских групп играли в европейском и канадском движении значительно большую роль, нежели в США. Что еще важнее, они оказались своего рода культурными посредниками, через которых традиции рабочего и социалистического движения, исторический опыт «старой» левой были переданы новому движению.

Более активное участие сторонников «традиционной» левой в антикапиталистических выступлениях способствовало И выдвижению на передний план позитивной программы.[391] Лозунги стали более Конкретными и социально заостренными. Вместо того чтобы упрекать корпорации в различных безобразиях, активисты теперь боролись за ликвидацию самих международных институтов, посредством которых корпоративная диктатура реализуется на практике. Уличные восстания начала 2000-х годов подготовили французское и голландское «Нет!» на референдуме по Евроконституции и предопределили глубокий кризис легитимности, охвативший институты западноевропейского сообщества.

Кампания Ральфа Нэйдера в США

Прямым следствием массовых выступлений в Сиэтле стала президентская кампания Ральфа Нэйдера в США в 2000 году. До сих пор радикальные критики системы в Америке перед каждыми выборами оказывались в состоянии морального кризиса. Теория «меньшего зла» заставляла их поддерживать демократов, а собственный жизненный опыт свидетельствовал, что чем больше демократы пользовались бескорыстной поддержкой левых, тем дальше сдвигались вправо. Когда в 1992 году после 12 лет правления консервативных республиканцев в Вашингтоне воцарился Билл Клинтон, многие надеялись если не ? на поворот влево, то хотя бы на то, что неолиберальный экономический курс во внутренней политике и агрессивная империалистическая линия во внешней сменятся чем-то более умеренным. На практике все вышло наоборот. Администрация Билла Клинтона оказалась одной из самых правых за всю послевоенную историю США. По своей внешнеполитической агрессивности демократы заткнули за пояс даже республиканцев, организовав подряд несколько вооруженных интервенций на Балканах, активно поддержав действия МВФ в странах «третьего мира», поддержав государственный переворот, организованный в 1993 году российским президентом Ельциным. В середине 2000-х годов радикальный американский журнал констатировал: «Сегодня демократы стоят по всем ключевым социальным вопросам правее, чем были республиканцы в 1970-е годы».[392]

Настал момент, когда никакая «теория меньшего зла» не могла оправдать сотрудничество с демократической партией. Активисты, пережившие «битву в Сиэтле», увидевшие собственными глазами, что происходит в Европе и в соседней Мексике, где разворачивалось восстание сапатистов, не желали превращаться в заложников истеблишмента. Выходом для них стала президентская кампания независимого кандидата Ральфа Нэйдера, получившего известность в качестве адвоката, защищавшего права потребителей.

Хотя Нэйдер, выступавший от имени Зеленой Партии, набрал меньше голосов, нежели ожидалось (около 3%), он был первым за два десятилетия радикальным кандидатом, который привлек к себе внимание прессы и общества. Уличные митинги в поддержку Нэйдера в Нью-Йорке и Калифорнии были крупнее, чем аналогичные мероприятия республиканцев и демократов. А «зеленые» укрепили свои позиции в качестве электоральной альтернативы господствующим партиям. Большая часть радикальных левых групп – в том числе и весьма далеких от экологической проблематики – активно работала на Нэйдера.

В рядах его сторонников были и троцкисты, и борцы за гражданские права, и даже некоторые группы, имевшие репутацию «анархистских».[393]