Политология революции

На первый взгляд, идеи Ходорковского выглядят достаточно привлекательно, хотя сразу бросается в глаза, что в них нет совершенно ничего левого. Это не более чем перечень мер, которые должно осуществить ответственное либеральное правительство для обеспечения стабильного развития отечественного капитализма. Однако при более внимательном чтении замечаешь, что, несмотря на кажущуюся серьезность, эта программа насквозь утопична. Вот как Ходорковский видит будущую хозяйственную систему: «40% – «экономика знаний»; 40% – нефть, газ, металл, лицензионное производство; 20% – сельское хозяйство, включая переработку и торговлю».[540] Легко заметить, что в этой схеме вообще нет места для промышленности. Понятно, что автор опирается на модные теории относительно информационного общества, но проблема в том, что эти теории неверны. Любой серьезный государственный муж на Западе уже давно знает, что опорой «экономики знаний» является сильная промышленность. Даже если западные концерны физически переносят в страны Азии часть производства, они продолжают развивать корпоративный производственный потенциал. «Знания» бывают востребованы ровно постольку, поскольку существует нуждающаяся в них индустрия. Страна без самостоятельного промышленного потенциала будет поставлять знания за границу по дешевке ровно таким же образом, каким сейчас поставляет сырье. В экономическом смысле сырьевая экономика без промышленности, конечно, выгоднее, чем е очень дорогая и крайне уязвимая «экономика знаний» – тоже без промышленности.

Демографические планы Ходорковского не выдерживают элементарной критики. Рост уровня жизни сам по себе резкого роста рождаемости не вызывает, иначе сейчас на планете самыми массовыми народами были бы не китайцы с индусами, а шведы с финнами. В лучшем случае политика стимулирования рождаемости приведет к стабилизации населения на уровне 140—150 миллионов, остановив депопуляцию России. Кстати, нет никакой катастрофы, если население останется на этом уровне. Особенно если будет расти производительность труда; Но в любом случае надо выбирать: либо ориентироваться на нынешнюю численность населения, либо добиваться требуемой Ходорковским численности в 220—240 миллионов за счет иммиграции. В том-то и беда, что бывшего хозяина ЮКОСа волнует не жизненный уровень людей, а наличие большого количества рабочих рук для отечественного капитала. Рабочей силы должно быть много.

Что касается обещания «легитимировать» приватизацию через одноразовый налог, то здесь Ходорковский ошибается наиболее капитально. Непонятно, почему мы, как общество, должны удовлетвориться тем, что нам вернут небольшую часть награбленного. И смешно думать, будто левые перестанут требовать экспроприации после того, как капиталисты побалуют чиновников, выложив в бюджет некую кругленькую сумму. Либо необходимо пересмотреть итоги приватизации в целом, создав новую общественную систему (и заодно разогнав нынешнюю бюрократию), либо надо оставить все как есть, поскольку никаких структурных преобразований план Ходорковского все равно не предполагает.

Будучи представителем крупного бизнеса, Ходорковский должен вроде бы являться человеком практичным. Откуда же столь откровенный утопизм, сквозящий буквально в каждой строчке его текста? Быть может, это результат тюремного заключения, длительной изоляции? Вряд ли. Скорее, проблема лежит в иной плоскости. «Заключенный № 1» остался убежденным сторонником капитализма и защитником существующей ? системы. Именно поэтому он не в состоянии задуматься о решениях, которые лежат за пределами нынешнего экономического строя. А главное, он не отдает себе отчета в системных противоречиях периферийного капитализма российского образца. Эти противоречия порождены местом нашей страны в мировом разделении труда и кризисом самого глобального хозяйственного порядка. С помощью частичных улучшений и одноразовых мер подобные болезни не лечатся.

Автор статей о «Левом повороте» не случайно обошел стороной вопрос о движущих силах социальных преобразований.

Если не верить в заведомо утопический сценарий – Путин возвращает Ходорковского из Сибири, делает его премьер-министром с диктаторскими полномочиями и отправляется на покой в Германию – становится совершенно ясно, что никто и никогда план Ходорковского реализовывать на практике не будет.

Левый поворот невозможен без массового движения и без прихода к власти новых политических сил. Если подъема массового движения не будет, если такие силы не сформируются, то разговоры о любых поворотах теряют всякий смысл. Но если события развернутся иначе, если мы увидим новый подъем массовой оппозиции и возникновение на левом фланге серьезного и радикального политического движения, то такому движению Ходорковский с его планами не нужен.