Политология революции

«У Сектанта, – писал Грамши, – вызывают воодушевление незначительные факты внутрипартийной жизни, которые имеют для, него тайный смысл и наполняют его мистическим энтузиазмом».[238] Дело в том, что сектантские группы полностью погружены в самих себя, их собственные внутренние проблемы и споры являются абсолютно самодостаточными. Неудивительно, что подобные организации постоянно раскалываются. Ведь любое, даже частное разногласие приобретает масштаб вселенского противостояния, любой спор становится принципиальным, любые тактические различия – стратегическими расхождениями. Невозможность вообще выработать какую-то стратегию делает немыслимыми товарищеские дискуссии о тактике. Любое обсуждение тактики воспринимается как доказательство безнадежного оппортунизма (ведь предполагаются какие-то действия, направленные на сотрудничество с теми или иными идеологически «незрелыми» или вообще «классово чуждыми» силам – к этим же категориям относится и основная масса трудящихся).

Поскольку большая часть сектантских групп принадлежит к троцкистской традиции, ритуальное цитирование Троцкого является для них такой же жесткой необходимостью, как для ортодоксальных коммунистов – ссылки на Ленина. Однако парадоксальным образом характерной чертой всех сектантских объединений является как раз неспособность усвоить идеи Троцкого относительно переходной программы, через которую сиюминутные реформистские требования масс связываются с революционной перспективой. Как подчеркивал Троцкий, путь к свержению капитализма, к перерастанию буржуазно-демократических преобразований в социалистические, предполагает необходимость не просто бороться за власть, но и «вводить все более радикальные социальные реформы».[239] Это отнюдь не означает, будто основатель IV Интернационала был реформистом или верил в возможность постепенного перерастания капитализма в социализм. Но он понимал, что программа – и власти, и оппозиции – должна быть конкретной и понятной массам.

Дело в том, что любое конкретное требование, взятое отдельно, изолированно от общей стратегии, является реформистским. Революционность программы не в радикализме лозунгов, а в ее комплексном содержании, в ее системности (и стратегической направленности). Лозунги, с которыми большевики взяли власть в 1917 году, были отнюдь не марксистскими. «Мир – народам!» – это пацифизм. «Земля – крестьянам!» – это очевидная уступка мелкобуржуазной идеологии. А лозунг «Фабрики – f рабочим!» отдает анархо-синдикализмом. Тем не менее, именно благодаря этим насквозь «неправильным» лозунгам стала возможна величайшая в XX веке революция.

В «Переходной программе» Троцкий указал главную особенность сознания сектантов: «Мост, в виде переходных требований, этим бесплодным политикам вообще не нужен, ибо они не собираются переходить на другой берег. Они топчутся на месте, удовлетворяясь повторением одних и тех же тощих абстракций. Политические события являются для них поводом для комментариев, а не для действий. Так как сектанты, как вообще всякого рода путаники и чудотворцы, на каждом шагу получают щелчки от действительности, то они живут в состоянии вечного раздражения, непрерывно жалуются на «режим» и «методы», и погрязают в мелких интригах. В своих собственных кружках они заводят обыкновенно режим деспотизма. Политическая прострация сектантства лишь дополняет, как тень, прострацию оппортунизма, не открывая никаких революционных перспектив. В практической политике сектанты на каждом шагу объединяются с оппортунистами, особенно центристами, для борьбы против марксизма».[240]

Эффективность левого движения зависит от возможности опереться на реальные настроения масс и подсказывать радикализирующимся трудящимся естественные ответы на уже назревшие в массовом сознании вопросы. Это отнюдь не значит идти за толпой. Но невозможно и оставаться в стороне с «идеально предельными» формулировками, которые никто не собирается слушать.

Естественно, та часть левого движения, которая ведет непосредственную борьбу за массовое сознание, оказывается обвиненной в реформизме, ревизионизме и всех возможных грехах. Война против всех других левых является главной формой политической деятельности сектантов. Но особую ненависть вызывают у них организации, которые, обращаясь к реформистски настроенным массам, стараются повернуть эти массы дальше влево, к антикапиталистической перспективе. С точки зрения сектантского сознания, именно такие политические проекты особенно опасны: с одной стороны, они ставят под вопрос «чистоту» революционной программы, заменяя ее «переходными» лозунгами, а с другой – тем, что они, в отличие от сект, способны добиться успеха, в том числе на поприще конкретной борьбы против системы.