Политотделы МТС в 1933–1934 гг.

Кроме вышеизложенного, в докладной записке заместителя начальника политуправления МТС Наркомзема СССР Петрунина сообщалось об «отсутствии всякой массовой работы среди колхозников на ссыпных пунктах и у элеваторов». Там не было газет, «досок с показателями хлебосдачи по колхозам», «других видов массовой работы», которую необходимо было развернуть[216].

И в последующий период хлебозаготовительной кампании политотделы оперативно сигнализировали руководству обо всех фактах неудовлетворительной приемки, хранения и охраны зерна на ссыпных пунктах. Например, начальник политотдела Аккаржанской МТС Одесской области УССР 22 августа 1933 г. сообщил в ЦК ВКП(б): «Одесский район грубо нарушает установленный порядок хранения поступающего зерна. Вблизи села Беляевки на румынской границе, в 19 км от государственного ссыпного пункта районные организации засыпали в бунты 250 тыс. пудов хлеба, не обеспечив его охрану»[217].

В политдонесении политотдела Кирпотинской МТС Днепропетровской области УССР в политуправление МТС НКЗ СССР от 15 сентября 1933 г. шла речь об угрозе порчи хлеба, оказавшегося под открытым небом из-за нехватки амбаров. В частности, в политдонесении указывалось: «Политотделу пришлось довольно много заниматься ссыпными пунктами, расположенными в районе МТС. В связи с перебойной доставкой вагонов на пунктах скоплялось исключительно большое количество хлеба, значительно превышающего емкость амбаров. В результате значительное количество хлеба осталось под открытым небом. В те дни, когда наступила дождливая погода, работники политотдела днем и ночью находились на пунктах, помогали доставать мешки, брезенты, доски, солому, людей, все, что нужно было для сохранения хлеба.

В настоящее время на ссыпных пунктах все же сосредоточено большое количество хлеба, и вывоз находящегося под открытым небом является исключительно необходимым. …Вагонов и нарядов по-прежнему не хватает. Под открытым небом сегодня лежит до 230 тыс. пудов хлеба»[218].

11 октября 1933 г. начальник Политуправления МТС НКЗ СССР А. И. Криницкий направил председателю Комитета заготовок при СНК СССР М. А. Чернову донесение политотдела Гуляйпольской МТС Днепропетровской области УССР, в котором сообщалось «об имеющихся ненормальностях в работе Гаичурского элеватора (имеются случаи задержек подвод по двое суток, кражи зерна, несвоевременная выдача квитанций колхозникам в сдаче зерна)»[219].

Как уже отмечалось, важнейшей причиной невыполнения колхозами планов уборочной кампании политотделы назвали невыход на работу колхозников из-за голода, неорганизованности общественного питания, неналаженности работы колхозных яслей[220]. В колхозах Лачиновской и Щигровской МТС ЦЧО колхозники начинали работу в 9–10 часов утра. Значительное число вообще не выходило в поле[221]. В августе 1933 г. в семи районах и двух совхозах Восточно-Сибирского края зафиксирован массовый невыход колхозников на сенокос и уход с полевых работ из-за нехватки хлеба на общественное питание в поле[222]. В колхозах Казанской МТС Северо-Кавказского края «на почве задержки выдачи натуравансов» происходили «групповые волынки, по преимуществу в женских бригадах». Колхозницы бросали работу и расходились по домам[223]. Оставшиеся работали впроголодь и даже умирали от предоставляемого «общественного питания». Например, вопиющий случай произошел 8 августа 1933 г. в колхозе им. Буденного Темровского района того же края, где вследствие приготовления обеда на воде, хранившейся в бочке из-под купороса, восемь колхозников отравились, а двое из них умерли[224].

Как и в период подготовки и проведения посевной кампании, в ходе уборки урожая 1933 г. политотделы стремились помочь директорам МТС и руководителям колхозов успешно решать поставленные перед ними задачи. В то же время они критиковали их действия, если они шли вразрез с поставленной целью или подрывали авторитет власти. Так, колхозы Ейской МТС СКК крайне неудовлетворительно начали уборку хлеба и хлебосдачу. Основной причиной этого было «слабое руководство МТС и правлений колхозными работами». В сообщение ОГПУ отмечалось: «Дирекция МТС руководит „автомобильно“. Приедет, накричит и уедет, а руководства по существу нет. В результате имеет место самотек»[225].

В начале августа 1933 г. была вскрыта махинация директора Галушкинской МТС Нижне-Волжского края Носова, попытавшегося за счет колхозов получить кредиты в районном отделении Госбанка. Галушкинской МТС было приостановлено выделение кредитов в связи с невыполнением июльского плана по натуральным расчетам колхозов с МТС. Тогда Носов 30 июля 1933 г. выехал на элеватор, где попытался переписать документы путем «переключения вывезенного колхозами зерна в счет хлебосдачи государству на натуральные расчеты колхозов с МТС». Потерпев неудачу, он издал приказ об изъятии имеющегося хлеба на гумнах колхозов и его сдаче на элеватор в счет натуральных расчетов с МТС. Действия директора были пресечены[226].