Политотделы МТС в 1933–1934 гг.

Партийные руководители краев и областей критиковали политотделы за необоснованные исключения крестьян из колхозов. Например, такая критика прозвучала в феврале 1934 г. на Западносибирской краевой партконференции[287]. Этот же вопрос применительно к Ленинградской области и Азово-Черноморскому краю был поставлен летом 1934 г. в выступлениях партийных секретарей С. М. Кирова и Б. П. Шеболдаева[288].

Как правило, центральное руководство спокойно реагировало на эту критику в адрес политотделов и принимало меры, если политотделы действительно «перегибали палку». Например, 11 октября 1933 г. начальник Политуправления МТС НКЗ СССР А. И. Криницкий направил в Днепропетровский политсектор облзу телеграмму, в которой потребовал остановить в колхозе Шевченко Каратинского сельсовета конфискацию огородов у «злостных прогульщиков», предложенную начальником политотдела Стеблевым. Также следовало не допустить реализацию еще одной «инициативы» Стеблева – исключения и выселения «прогульщиков» из пределов района[289]. Летом 1934 г. ЦК ВКП(б) в постановлениях «Об извращениях политики партии в Ново-Бугском районе Одесской области» (12 июня) и «О Пензенской организации» (13 августа) резко осудил факты грубого нарушения революционной законности (исключение из колхозов честных колхозников, массовые репрессии против единоличников) на Украине и Средней Волге[290].

Но ЦК и Сталин лично достаточно мягко наказывали работников политотделов за совершенные проступки, в том числе попадающие под статьи уголовного кодекса, если они не влияли негативным образом на состояние МТС и колхозного производства. В подтверждение можно привести вопиющий случай с начальником и заместителем начальника политотдела Курайского МТС Дзержинского района Восточно-Сибирского края, разбирать который пришлось лично Сталину.

10 апреля 1934 г. он получил шифротелеграмму из Иркутска от секретаря Восточно-Сибирского крайкома ВКП(б) М. О. Разумова, в которой сообщалось: «Врид начальника политотдела Курайского МТС Дзержинского района Шелковников и зам. начальника политотдела Шардаков в пьяном виде 20 марта в Канске, задержав двух уголовников, укравших у Шелковникова документы и деньги в сумме 270 рублей, учинили самочинные допросы, избиение, произвели самосуд, расстреляв их за городом. Один уголовник, оказавшись тяжело раненым, явился в Канское ГПУ, заявив о расстрелах. Шелковников и Шардаков арестованы, в расстрелах сознались»[291].

Получив такое сообщение, вождь, видимо поручил ОГПУ разобраться и уточнить факты. Но, еще не дождавшись их, «по горячим следам», в тот же день Сталин и Молотов направили Разумову следующую телеграмму: «Мы думаем, что можно ограничиться в отношении Шелковникова и Шардакова вынесением условного приговора на год заключения, арестованных освободить и перевести их на другую? менее ответственную работу в другие районы края»[292].

14 апреля 1934 г., наконец, пришло сообщение от заместителя председателя ОГПУ Я. С. Агранова, который проинформировал Сталина: «ПП ОГПУ Восточно-Сибирского края сообщает: врид начполитотдела Курайской МТС Дзержинского района Шелковников и замначальника по работе ОГПУ Шардаков 20/III в гор. Канске, в пьяном виде, произвели самосуд над двумя уголовниками, расстреляв их за городом.

Шелковников и Шардаков арестованы: в расстрелах сознались и показали, что расстреляли уголовников за хищение денег и документов Шелковникова.

Нами предложено ПП ОГПУ тов. Зирнису произвести строгое расследование»[293].

Но дело уже было сделано. Виновных освободили и перевели на работу в другие регионы.

В то же время, как показывают изученные документы, в большинстве случаев существовало единодушие между краевым руководством и политотделами в вопросах, связанных с организацией производственной деятельности колхозов и их выполнением государственных планов хлебосдачи. Краевые партийные лидеры, как правило, поддерживали политотделы в их действиях по соблюдению законности в колхозах, в том числе в случаях конфликтов или трений с райкомами партии и другими районными организациями. Характерным примером, подтверждающим сказанное, является постановление обкома ВКП(б) Центрально-Черноземной области «об извращениях линии партии в Бутурлиновском районе – незаконных поборах и спекуляции хлебом», датированное 28 февраля 1934 г. Его поводом стало заявление начальника политотдела Бутурлиновской МТС Толстых на имя секретаря обкома И. М. Варейкиса. В постановлении указывалось:

«Считать подтвердившимися факты, изложенные в заявлении об извращениях линии партии, незаконных сборах хлеба и денег в колхозах и спекуляции колхозным хлебом Райкомом и РИКом.

Бутурлиновский райком и РИК (секретарь райкома т. Беленко, пред. РИКа т. Пенин и другие члены бюро и президиума РИКа) производили незаконные отчисления с колхозников по 5 трудодней хлебом, коровами, лошадьми, свиньями и деньгами на внеплановую подстройку дома отдыха колхозников; проводили такие же незаконные сборы хлебом, коровами, овцами, свиньями и курами на Красную армию и для других целей.