Политотделы МТС в 1933–1934 гг.

Колхозники форменным образом голодают. Из 40 колхозов 60 % колхозников питаются суррогатами и бардой с винзаводов. Есть случаи опухания в колхозе имени Ворошилова – 9 хозяйств, в колхозе Селезнева – 6. Ежедневно осаждают районный комитет, райисполком и политотделы, просят продовольствия и фуража, но мы его не имеем. Политическое настроение колхозников ухудшается, начинают распространяться всякие контрреволюционные разговоры: „И хлеба не дают потому, что война начинается“, „Хлеба нет потому, что за границу отправили компартиям“, „Китайская революция проходит за счет советского хлеба“…»[411]

Из спецсообщения заместителя начальника политотдела Каширинской МТС СВК Косухина:

«…В 180 хозяйствах вошло в употребление в пищу: конятник, белый цветок, лузга, лебеда, гречишка, щавель (колхозы – „Вперед“, „Прожектор“, „Молотов“, „Искра Ильича“). В отдельных случаях зарегистрировано употребление в пищу падали лошадей и домашней птицы. Отмечен один случай употребления в пищу павшей сапной лошади (колхоз „Нацмен“). Зарегистрировано 39 случаев опухания, 9 заболеваний, 3 случая смерти, среди последних – дети школьного возраста. На этой почве отмечается продажа колхозниками скота, находящегося в личном пользовании. Продана 41 голова коров».

Из докладной записки начальника политотдела совхоза имени М. Горького СВК Юрчука в политуправление наркомсовхозов (6 марта 1934 г.):

«Нередки случаи, когда рабочим не выдается по два, три-пять дней хлеб… Совхоз начиная со второй половины декабря не выдает зарплаты. В связи с этим мы имеем отдельные факты недовольства рабочих, тенденции к уходу из совхоза, невыходы на работу, заболевания на почве недоедания и два случая смертных исходов от истощения»[412].

Из донесения заместителя начальника политотдела Шахматовской МТС СВК Полозова (20 апреля 1934 г.):

«Ряд колхозов Шахматовской МТС испытывают большую нужду в хлебе. Отмечены факты употребления в пищу суррогатов и падали. Есть случаи опухания и голодной смерти (колхозы „Новоселки“, „Красноармеец“, им. Буденного, им. Шевченко). По колхозу „Красный доброволец“ учтено 40 опухших. Среди колхозников большая тяга из села. Многие без ведома правления колхоза уходят на побочные заработки… В связи с продзатруднениями колхозники продают коров и телят… Имеют место отказы от выхода на работу…»[413]

Из донесения начальника СПО ОГПУ ПП ОГПУ по СВК Олешкевича (21 июня 1934 г.):

«Первая Пономаревская МТС. Продовольственные затруднения резко обострились. Имеются смертные случаи на почве голода. Наблюдаются массовые невыходы колхозников на работы (колхоз „Новый мир“, „Большевик“, имени Петровского)»[414].

Из донесения заместителя начальника политотдела Мало-Сердобинской МТС Саратовского края Ботикова от 19 июля 1934 г.:

«Во всех без исключения колхозах хлеба нет, в связи с чем отмечается массовый уход колхозников в совхозы. Выход на работу составляет 60–70 %, в отходничество уходит 40–50 % колхозников. 90 % колхозников в селах Сапсиги, в Макарьевском, Николаевском, Тепловском питаются исключительно суррогатами, главным образом зеленью. Отмечено большое количество фактов срезания колосков»[415].

Из донесения начальника СПО Управления НКВД по Татарии Автономова от 17 июля 1934 г.:

«Ютазинская МТС. В колхозах „Объединенный труд“, „Уба“, „Марс“ возникли острые продовольственные затруднения. Отмечены случаи опухания и смерти среди взрослых и детей. В колхозе „Марс“ за пятидневку умерло 5 человек. Значительно увеличилась в этом колхозе детская смертность от поноса. Никаких продовольственных запасов в колхозе нет…».

Центрально-Черноземная область

Из шифровки начальника политотдела Беловской МТС ЦЧО Федорова (4 марта 1934 г.):

«Обком ЦЧО, Варейкису. Продовольственное положение крупных колхозов свекловичных Беловской МТС ЦЧО очень тяжелое. Получили на трудодень один килограмм, массовые выезды из колхозов в другие районы. Имеются опухшие сейчас, мелкие хищения семфонда. Необходима продовольственная помощь 775 центнеров»[416].

Из донесения заместителя начальника политотдела Манутровской МТС ЦЧО Казакова (1 июля 1934 г.):