Политрук

– Вот, каков приказ, его точность и ясность, таковы должны быть и действия солдата. А приказ всегда строг и жесток. И боец должен быть готов выполнить любой приказ. Хватит спорить на эту тему, я командир, и моё слово решающее, – заключил Аркадьев.

Вскоре Илье пришлось убедиться в требовательности командира роты к подчинённым. Он не щадил их ни в больших делах, ни в малых, но также был беспощаден и к себе. Следствием этого была высокая дисциплина в подразделении. Неоднократно пытался Илья убедить Аркадьева, что солдаты ждут от него теплоты и участия, душевного слова. Ведь, стань он хоть чуточку мягче, не задумываясь, пойдут за ним в огонь и воду.

– Я командир, а не барышня, которая должна заботиться о любви и уважении к себе, – отвечал он, усмехаясь.

Несмотря на эти разногласия, Илья жил в одной землянке с командиром, и они делились друг с другом последним сухарём и куском сахара. И трудно было понять, как совмещались в одном человеке такая беспощадная сухость с истинно русской размашистостью и добродушием. Создавалось такое впечатление, что Аркадьев пытался соответствовать какому-то, только ему известному и выстраданному образу военачальника.

Раз в месяц старшина доставлял в роту дополнительный паёк, положенный командному составу: килограмм печенья, две банки консервов, сливочное масло, несколько пачек табака. Аркадьев, который не курил, тут же звал ординарца:

– Раздать табак бойцам на каждый взвод, – приказывал командир.

Тут же организовывалось застолье, Аркадьев и Илья выкладывали все припасы, которые получали.

– Телефонисты, связные, хозяйственный взвод и все, кто поблизости, пусть заходят к нам угоститься, – с одобрения Аркадьева приглашал Илья.

Командир с радостью наблюдал, как в мгновение ока уничтожается еда, лицо его светилось счастьем от того, что он может доставить удовольствие людям. Но, как только застолье заканчивалось, Аркадьев снова становился суровым и требовательным.

В природе всегда существует некий баланс, чтобы уравновесить крайности и предупредить однобокость. Такой баланс внимательный наблюдатель может заметить в любом сообществе и на войне тоже.

Двадцатилетний командир взвода лейтенант Александр Полозков был прямой противоположностью Аркадьеву.

– Василий Лукич, – обращался он тихим голосом к бойцу, который был не намного старше его, – пожалуйста, углубите окоп, хотя бы сантиметров на двадцать. Понимаете, если начнётся миномётный обстрел, в глубоком окопе больше шансов, что осколки вас не заденут.

– Ты что, Полозков, – распекал его Аркадьев, – ведёшь себя как в институте благородных девиц, приказывать надо, командовать.

– А я ко-командую, – слегка заикаясь, отвечал Полозков, и краснел, – у ка-каждого свой ме-метод.

– Ме-е-тод, – передразнивал Александра командир, – навоюем мы с твоими методами.

– Уговаривать не бойцов надо, дорогой Саша, а девушек, – поддерживал ротного командир первого взвода Винницкий. – Вот у тебя, например, была девушка? – задавал он хитрый вопрос.

– Почему была? Есть.

– О, расскажи про неё, какая она?

– Хватит, товарищи офицеры, – обрывал молодых взводных Аркадьев, – идите в своё расположение и лучше проверьте службу, чем тратить время на лирические отступления.

Двадцать второго февраля 1943 года дивизия получила приказ: с наступлением темноты выдвинуться к переднему краю, сменить части одиннадцатой армии и утром двадцать третьего перейти в наступление.

Рота вышла к переднему краю, когда окончательно стемнело. Старший лейтенант, командир роты, которую предстояло сменить, рассказывал, водя жёлтым от табака пальцем по изрядно потрёпанной карте:

– Мы находимся вот на этом выступе, до немцев порядка двухсот метров. Их оборона хорошо укреплена, много дзотов и укрытий. Много глубоких блиндажей, не выкуришь и артиллерией. Вся ничейная полоса хорошо пристреляна. Так что когда пойдёте в наступление, старайтесь преодолеть её одним броском. Замешкаетесь, всем крышка, перебьют, как кутят.

Аркадьев принимал участок, а Илья решил пройтись, посмотреть, как устроились бойцы. Ночь стояла холодная, морозная, безветренная тускло мерцали звёзды. Противник нервничал, непрерывно пускал ракеты, кое-где раздавались пулемётные очереди, даже разорвался снаряд.

– О чём задумался, брат-славянин? – раздалось сзади.

Илья обернулся и увидел командира батальона и заместителя по политчасти.

– Здравия желаю, товарищ капитан.

– А где ротный, в землянке? Собирай офицеров, есть дело.

Через пять минут собрались офицеры роты, командир пулемётной роты и командир артиллерийской батареи.

– Задача роте: ворваться в траншеи противника, а затем силами двух взводов ударить во фланги гитлеровцам. Тем обеспечить наступление других рот батальона.

После ухода командования батальона, Илья собрал в командирской землянке коммунистов и комсомольцев.

– В роте много новеньких необстрелянных солдат, необходимо воодушевить их личным примером, когда начнётся атака. А до этого необходимо поговорить с каждым бойцом, подбодрить, помочь подготовиться к бою.