Полицейская фортуна

Дверь в квартиру была открыта, и Сидельников, держа табельный «ПМ» в руке, опущенной вдоль бедра, вошел первым. Вторым Антон направил Молибогу, которому на этот раз нечего было делать на улице – квартира располагалась на двенадцатом этаже дома. Если в квартире находился кто-то, кто решился бы прыгать в этой ситуации с балкона, то ловить его или предупреждать такой поступок не имело смысла.

Копаев вошел последним. И все трое, остановившись при входе в гостиную, замерли в недоумении.

Если есть чудеса на белом свете, то это не висячие сады Семирамиды. Они ничто по сравнению с поэтическим утренником первого января, достигшим к приходу троих неизвестных своего апогея.

– Господа, – прошипел один из двенадцати или тринадцати собравшихся, – садитесь, ради бога!..

Сидельников с Молибогой изумленно посмотрели на Копаева. Тот кивнул. Свободных стульев в гостиной было еще около пяти, помимо дюжины занятых.

Коллектив единомышленников в квартире словно находился в сомнамбулическом состоянии. При этом один из присутствующих постоянно находился на ногах и читал. Когда заканчивал, садился и тут же вставал читать другой. Кряжин пытался установить порядок чтения, при котором ни разу не случалось так, чтобы вставали двое одновременно, но у него не получилось. Переглянувшись со спутниками, которые имели вид чумной и потерянный, Кряжин опустил руку к полу ладонью вниз – «сели и умерли» – и решил-таки понять, что здесь происходит. Как-никак адрес был назван в числе тех, по которым мог проживать или бывать управляющий казино Гаенко.

– Здравствуйте, – обозначил свое присутствие Антон. – Вы не могли бы ответить на пару вопросов?

– Вы лучше присядьте, юноши, – заметила одна из дам. – Все приходит вовремя к тому, кто умеет ждать.

И Копаев присел, указав своим спутникам на стулья рядом. Пропустив импозантную речь только что закончившего свою роль чтеца, мужчины лет сорока с козлиной бородкой, он полностью сконцентрировал свое внимание на даме лет пятидесяти, медленно поднявшейся и приложившей руку к вуали. Пожалуй, она хотела прикоснуться ко лбу, но и этого было достаточно – все поняли.

– Без зова, без слова —

Как кровельщик падает с крыш.

А может быть, снова

Пришел – в колыбели лежишь? —

сказала она, еще постояла и села.

Сидельников медленно, почти заторможенно, поднял руку и осторожно почесал висок.

– Не я родился в мир, когда из колыбели

Глаза мои впервые в мир глядели, —

Я на земле моей впервые мыслить стал,

Когда почуял жизнь безжизненный кристалл… —

пропел крохотного роста мужик в драповом пальто и снова сел.

Антон, не поднимая головы, прострелял глазами всю компанию и снова не угадал. Встал высушенный временем и судя по одежде – дорогами господин с седыми бачками на желтых щеках и в вязаном шарфе на шее.

– Будто жизнь на страданья моя обречена;

Горе вместе с тоской заградили мне путь;

Будто с радостью жизнь навсегда разлучена;

От тоски и от ран истомилася грудь…

– Браво! – не дав ему опуститься, воскликнула вторая дама и беззвучно хлопнула в мягкие ладони. – Это было невероятно трудно! Браво, Сергей Макарович!

Стараясь не привлекать к себе внимания, Антон стал поглядывать по сторонам, выискивая взглядом на полу и других плоскостях квартиры использованные ватки, шприцы, жгуты и закопченные ложки. Не пропускал он и пакеты, в которых, по его мнению, могли находиться развинченные тюбики клея «Момент». Принюхиваться к атмосфере не имело смысла – форточки были распахнуты настежь. Между тем никто из присутствующих не был похож на Гаенко по возрасту, ибо младше пятидесяти здесь посетителей не было.

Через три минуты Копаев не выдержал и чуть качнулся в сторону сидящего рядом мужчины:

– Что сие значит?

Мужчина оценил советника взглядом, прикинул его потенциальные возможности и почти неслышно поинтересовался:

– Вы имеете отношение к литературе? Классика русской поэзии для вас – источник жизни? Сами пишете?

После этой очереди вопросов Копаев вообще отчаялся что-либо понимать. Наверное, поэтому и солгал:

– Конечно. Если не больше. А пишу в последнее время очень много.

– Тогда можете поучаствовать. Каждую неделю мы с друзьями собираемся здесь на чтения. Правила просты. Один начинает, а последующий обязан прочитать отрывок другого классика. Не более шести строк фразы, законченной по смыслу. Обязательное условие – чтобы в первых строках последующего текста было слово из последней строки текста предыдущего.

Копаев одурело рассмотрел лицо мужика.

– А смысл в чем?

Тот, переживая за недоумие собеседника, поморщился.

– Как только последняя строка чтеца поставит в тупик всех, выигравший загадывает желание, которое остальные обязаны исполнить.