Полицейские и провокаторы

Вслед за назначением Шувалова император создал «Особую комиссию под председательством князя Павла Гагарина из особо доверенных лиц», в которую вошли председатель Комитета министров П. П. Гагарин, военный министр Д. А. Милютин, министр государственных имуществ А. А. Зеленой, министр внутренних дел П. А. Валуев, министр народного просвещения Д. А. Толстой, бывший главноуправляющий III отделением В. А. Долгоруков, главноуправляющий III отделением П. А. Шувалов, главноуправляющий II отделением В. Н. Панин и председатель следственной комиссии по двлу Каракозова М. Н. Муравьев. За исключением Милютина, человека весьма прогрессивного, выдающегося государственного деятеля, и Валуева, члены Особой комиссии были лица, известные своими ультрареакционными взглядами. По замыслу Александра II Особая комиссия занималась разработкой нового курса внутренней политики империи.

На первом заседании 28 апреля 1866 года Особая комиссия обсудила докладную записку Шувалова о мерах к восстановлению порядка в империи. Она сообщала, что «под внешностью общего спокойствия и порядка некоторые слои общества подвергаются разрушительным действиям вредных элементов, выпускаемых отчасти из извращенных ученых и учебных заведений. Элементы эти, проникнутые самымv крайним социализмом, не верящие ничему, считающие Бога, Государя и весь существующий порядок за предрассудки, образуют себе приверженцев, распространяющих в народе вредные теории, и создают, как теперь выясняется, обширную сеть, обнимающую не только обе стрлицы, но и губернии» [127]. Шувалов предлагал реорганизовать и усилить полицию, обуздать прессу, навести порядок в учебных заведениях.

                              

   М. Н. Муравьев           Граф П. А. Валуев

 

В результате обсуждений докладной записки Шувалова 13 мая 1866 года Александр II подписал рескрипт, которым он провозгласил новый путь — переход к открытой реакции. Началось гонение на прогрессивные журналы, ужесточился надзор за политическими ссыльными, появились постановления по усилению местных администраций. III отделению официально разрешалось вмешиваться в деятельность всех государственных учреждений империи. Сопротивление Шувалову оказал один лишь военный министр Д. А. Милютин.

Новый главноуправляющий провел реорганизацию и в самом ш отделении. Все наблюдения за государственными преступниками он сосредоточил в третьей экспедиции, оставив в первой экспедиции дела об оскорблении царствующей особы и его родственников, четвертая экспедиция была упразднена, а пятой поручено наблюдение за периодической печатью. Кроме общего архива III отделения был образован Секретный архив, где сосредоточились дела по политическим преступлениям и продукция чиновников из «Черных кабинетов». Сотрудникам первой и третьей экспедиций вменялось в обязанность систематически пополнять картотеку — «Алфавит лиц, политически неблагонадежных» и альбомы с их фотографиями. В 1871 году появился секретный циркуляр, предписывающий начальникам губернских жандармских управлений присылать в III отделение фотографии «всех вообще лиц, которые почему-либо обращают на себя внимание». Восемью годами позже III отделение разослало новый циркуляр, которым предписывалось начальникам губернских жандармских управлений регулярно отправлять в столицу по пять фотографий каждого государственного преступника.

Одновременно с реорганизацией III отделения по предложению Ф. Ф. Трепова была создана Охранная стража. Она состояла из начальника, двух его помощников, шести секретных агентов и восьмидесяти стражников[128]. В обязанности Охранной стражи вменялись охрана императора и участие в системе политического сыска. Начальник Охранной стражи подчинялся управляющему III отделением, а после его ликвидации — дворцовому коменданту, находившемуся в штате Министерства императорского двора.

Но и тогда, называясь Дворцовой охраной, Охранная стража продолжала заниматься политическим сыском.

Несмотря на возросший объем работ, штат III отделения составлял в 1871 году 38 сотрудников и лишь к 1878 году вырос до 52 человек, не считая секретных агентов [129]. После выстрела Каракозова их количество резко возросло, о чем можно судить по увеличению сумм на «известное его императорскому величеству употребление» — так назывались сметы на расходы по содержанию секретной агентуры. Если в 1865 году она по III отделению составляла 54 576 рублей, то в 1866 году достигла 165 877 рублей [130].