Полицейские и воры. Авторский сборник

Один парень, с которым я как–то разговаривал в баре пару лет назад, сказал, что, по его мнению, главной отличительной чертой Нью–Йорка является то, что в нем можно наблюдать самые разнообразные чудеса, причем во всех стадиях их существования. Помните, мы в школе читали о семи чудесах света? Так вот, все они, можно сказать, находятся в Нью–Йорке, и все вместе они одновременно рождаются и умирают, рассыпаются в прах и снова возрождаются из этою праха, то есть битого кирпича. Где только что стояло старое здание, взмывает в небо новое, чистое и красивое. И каждую минуту по мере его роста кого–нибудь убивают.

Репортер оказался светловолосым кастратом с усиками. Сразу было видно, что он считает себя важной шишкой в Бигтауне. Он, администратор, звукооператор и пара их помощников ужасно суетились, подготавливая все для записи и съемки, и наконец интервью началось. Кто–то записал для моего репортера несколько вопросов, и он держал блокнот с этими вопросами в левой руке, а в другой находился микрофон. Видно, он сразу запомнил все вопросы, потому что говорил, ни разу не заглянув в свой блокнот.

Вот как шло интервью.

– Сегодня на участке строительства здания «Трансконтинентальные авиалинии» на Коламбас–авеню произошла трагедия. Один из рабочих пролетел внутри недостроенного здания тридцать семь этажей и разбился насмерть. Одним из первых на место трагедии прибыл патрульный Джозеф Лумис. – Затем репортер обернулся ко мне и произнес:

– Офицер Лумис, не могли бы вы рассказать нам о случившемся?

Я ответил:

– Упавший был чистокровным индейцем из племени мога–куков, занимавшимся сборкой стального каркаса строящегося здания. Как выражаются строители, он работал на высоком железе. Его звали Джордж Брук, и было ему сорок три года.

Репортер не отрывал от меня глаз, как будто я его гипнотизировал. Как только я замолчал, он тут же перенес микрофон к себе и спросил:

– И что же, по всей вероятности, произошло, офицер Лумис? Я сказал:

– Видимо, он поскользнулся или оступился. Он работал на пятьдесят втором этаже, самом верхнем, который сейчас еще сооружается, пролетел вниз тридцать семь этажей и упал на бетонированный пол пятнадцатого этажа. Он падал внутри здания, а пятнадцатый этаж – это самый верхний этаж, где рабочие закончили делать межэтажные перекрытия.

Вжик – микрофон снова перелетел к нему.

– Значит, он встретил смерть тридцатью семью этажами ниже? Вжик – микрофон снова у моих губ.

– Нет, вероятно, он умер приблизительно на уровне сорокового этажа. Пролетая вниз, он ударялся телом о различные стальные конструкции. Некоторые части тела при падении отрывались.

Репортер старался не выдать своего ужаса, хотя голос его невольно дрогнул, когда он спросил меня:

– На высоком железе работают очень много индейцев, не так ли, офицер Лумис?

Он хочет переменить тему? Ладно, мне–то что.

– Верно, – сказал я. – В Бруклине проживает одно–два индейских племени, и все их мужчины работают высотными монтажниками.

Вжик – микрофон упорхнул к нему.

– Вероятно, потому, что они испытывают особое влечение к высоте? Вжик!

– Не думаю, – сказал я. – Они падают довольно часто, не реже других.

По выражению его лица можно было заметить, что он заинтересовался моим ответом.

– Тогда почему же они нанимаются в монтажники? Я пожал плечами и сказал:

– Думаю, так им приходится зарабатывать себе на жизнь. Это уже не подходит для телевидения. Глаза у репортера стали безразличными, и он сказал скороговоркой:

– Большое вам спасибо, офицер Лумис, – и отвернулся от меня, готовый перейти к какому–нибудь объявлению об очередной распродаже.

Пошел он к черту, и, чтобы испортить ему план–график, как только репортер снова открыл рот, я сказал:

– Пожалуйста.

А потом развернулся и ушел.

Я смотрел этот репортаж по телевизору, и оказалось, что они использовали только первую часть того, что я говорил. Остальное добавил от себя репортер. Когда я уже ушел, он так и стоял на фоне здания и верещал в камеру. Среди прочего он сказал:

«Рабочий встретил свою смерть тридцатью семью этажами ниже». Такие вот любители точности эти кретины.

Не знаю, что говорил Пол, но он вообще не попал в репортаж. Он потом сказал, что это просто проявление антисемитизма.

ТОМ

Накануне вечером в нашем районе были схвачены два крупных члена мафии, и мы с Эдом оказались в числе шести детективов, которых назначили препроводить их в центр города нынешним утром. Это оказались действительно очень значительные мафиози, и было большой удачей, что их смогли выследить и поймать в таком крупном городе, как наш. Одного из них звали Энтони Вигано, а другого – Луис Самбелла.

Мы не знали, возникнут ли с ними проблемы. Вряд ли кто–то мог попытаться отбить у нас мафиози, но можно было допустить, что их враги начнут стрельбу, поскольку рядом с ними не будет личных телохранителей. Поэтому приняли все меры предосторожности, в том числе решили перевозить их в двух разных машинах без опознавательных знаков полиции с тремя офицерами в каждой.