Полицейский

Управляющий, шикарный господин лет пятидесяти, внимательно оглядел Заварзина и сказал:

— Я прошу меня простить, но нас обязали интересоваться, откуда у людей такие крупные суммы ценных бумаг. — Их мне оставил отец. — Не соизволите ли назвать свою фамилию. — Заварзин Дмитрий Степанович. — Так вы сын Степана Андреевича? — Да.

— Как прикажете распорядиться бумагами и в какой банк перевести указанную сумму? — Я хочу получить наличными.

— Воля ваша, но бумаги эти по сей день приносят твердый доход.

— Я далек от финансов, я литератор и собираюсь уехать в Финляндию. — Ваша воля. Ваша.

К обеду Дмитрий Заварзин приехал домой, и извозчик помог донести ему бесчисленные коробки и свертки.

А через час в кафе «Метрополь» обедал прекрасно одетый господин. Дома остались лежать сто пятьдесят тысяч рублей.

Заварзин берег, не трогал ни ценные бумаги, ни драгоценности. Берег для того, чтобы, случись что, уехать обратно в Париж.

Закусив, он кликнул извозчика и поехал в Колобовский. Литвинов был на явке, сидел в гостиной и пил чай.

— Дима, — обрадовался он. — Господи, да какой же ты франт, а мне говорили… — Что тебе говорили? — Да ничего. Садись, я тебя рад видеть.

Они пили чай и говорили о своем деле. Дело, которое через год разрушит Россию, унесет миллионы жизней, заставит содрогнуться мир.

Но ни провокатор Заварзин, кстати свято верящий в социалистическую идею, ни романтик Литвинов даже предположить не могли, какие плоды принесет их борьба. Уже собираясь уходить, Заварзин сказал: — Боря. В Москву из Питера перевели Бахтина. — Это того сыщика? — Да.

— Ну и что, в Париже в тринадцатом году я читал, что на конгрессе в Женеве его признали лучшим европейским криминалистом. — Он опасен. — Чем? — Он знает нас в лицо. — Но ведь и в Париже он мог…

— Там не мог, — перебил Литвинова Заварзин, — не мог. Сейчас это другой человек. — Что значит другой? — Повышенный в чине и должности…

— Дима, я по газетам следил за этим человеком, потом у меня есть друг, который его хорошо знает. Бахтин — честный человек. Ты же в Париже сам говорил мне об этом.

— Его надо ликвидировать. Ты должен поставить этот вопрос на комитете. — Я не буду этого делать. Мы не эсеры, Дима. — Ну как знаешь.

Заварин вышел к Трубной и сел в трамвай. И пока он ехал темными бульварами, у него сложился вполне реальный план. Хорошо, что Литвинов вспомнил эсеров, очень хорошо.

Мишку Чиновника Баулин встретил случайно. Заскочил на минутку в ресторан Пирожникова, на Первой Тверской-Ямской, выпить рюмку у стойки, глядь, сидит голубок.

Мишка угощал даму, на столе стояло вино и закуски, официанты суетились вокруг щедрого клиента.

Но более всего поразило Кузьму, что одет Мишка был в форму Земсоюза.

В голове Баулина немедленно сложился четкий план. Пожар на Пресне, похищение документов и форма Земсоюза.

— Это кто? — указав на Мишку, спросил Кузьма буфетчика.

— Зовут Михаил Петрович. Бывает у нас часто, служит вроде в Земсоюзе. — А ты откуда знаешь?

— Он раньше все в цивильном ходил, а вот пару раз в этой форме. — А что за баба с ним?

— Вдова Абрамова Андрей Андреича, хозяина портновского заведения на нашей улице, в 57-м нумере. Там и квартира ее. Говорят, он у нее и проживает.

Кузьма из-за колоны еще раз посмотрел на Мишку Чиновника. Хорошо сидел щипач. Вино дорогое, коньяк, блюда всякие. Кузьма быстро выпил, поблагодарил буфетчика, вышел из ресторана и из подъезда дома напротив начал наблюдение. Конечно, по правилам он обязан был вызвать агентов из летучего отряда, но Кузьма не желал ни с кем делить успех. Он простоял в подъезде чуть больше часу. Начали замерзать ноги, тем более что погода испортилась и пошел мелкий, поганый снежок. Кузьма подпрыгивал, пытался бить чечетку, проклиная Мишку Чиновника, сидящего в тепле и жрущего коньяк. Когда ноги стали практически деревянными, из ресторана вышла пара. Мишка был облачен в зимнюю шинель с меховым воротником, а мадам Абрамова в дорогую шубу. Они медленно пошли по переулку. Кузьма вышел из подъезда и зашагал за ними. Теперь он не чувствовал холода. Снег, замерзшие ноги, ветер, заползший под легкое пальтецо, — все исчезло. Кузьму вел ни с чем не сравнимый охотничий азарт. Вот парочка дошла до дома с номером пятьдесят семь и скрылась в парадном. Вход в портновское заведение был с другой стороны, значит, они пошли домой. Дворницкую Кузьма отыскал быстро, толкнул дверь в полуподвал. И опять ему повезло. За столом дворник и городовой пили водку. Кузьма показал значок, радостно посмотрел на испуганное лицо городового и спросил: — Абрамова в какой квартире проживает?

— В четвертой на втором этаже, ваше благородие, — отрапортовал дворник.

— Значит, так, — наслаждаясь властью, испытывая то щемящее чувство, из-за которого Кузьма так любил свою работу, сказал: — Ты, братец, водку потом допьешь, живой ногой в участок.

Кузьма достал записную книжку, написал карандашом несколько слов.

— Вот это дежурный околоточный пусть передаст в сыскную. Понял? Дело секретное и срочное. — Так точно.