Полицейский и призрак

— Вся беда в том, — продолжал я, не обращая на него внимания, — что все они лгут, но по различным причинам. Два дня назад, когда вы вызвали меня среди ночи, вы сказали, что они могут быть просто сборищем психов, и это предположение до сих пор не утратило своей актуальности. Но как определить, кто из них безумец, а кто нет? Как распознать, лжет ли безумец потому, что ему положено так делать, или же потому, что он стремится помешать вам предъявить ему обвинение в убийстве?

— Уилер! — простонал Лейверс. — Не согласились бы вы заниматься своими арифметическими выкладками где-то в другом месте, пока парни в белых халатах не приедут, чтобы увезти меня отсюда?

— Могу представить, как все это было проделано, — я продолжал размышлять вслух, — только эта лампа до сих пор не дает мне покоя. Во всяком случае, у троих из них имеются веские основания. Так что «кто?» теперь уже является глупым вопросом, который неудобно задавать.

Внезапно я почувствовал чьи-то руки у себя под мышками, и в следующее мгновение пара здоровенных полицейских в форме вынесла меня из кабинета Лейверса. В последнее мгновение мне удалось повернуть голову и заметить угрюмую усмешку на круглой физиономии шерифа.

Ну не сукин ли сын наш шериф?

— Напишите, когда вы приступите к работе! — закричал он вслед.

Дверь в офис захлопнулась с необычайным грохотом.

— Что скажете об этом стуле, лейтенант? — почтительно спросил один из полицейских, когда они меня уже держали над сиденьем, как будто я был хрупким игрушечным вертолетом.

— Подойдет! — проворчал я.

— Да, сэр! — воскликнули они одновременно и отпустили меня.

Ну не бараньи ли головы, право слово?

Через пять минут, когда я добрался до своего «хили», припаркованного у обочины, я почувствовал ненависть к тем родителям, которые бьют своих младенцев по мягкому месту.

Во время долгой поездки по шоссе, ведущему к Старому каньону, мне было нечем больше заниматься, кроме как размышлять, что, черт возьми, предпринять теперь? Единственное, что мне оставалось, — это схватить кого-то за руку и приняться выворачивать ее, пока он (или она) не завопит от боли.

Несомненным кандидатом был Джордж Фароу.

Я остановился перекусить в Пайн-Сити, так что в дом Фароу прибыл уже около трех. И снова была великолепная погода, с безоблачного неба нещадно палило солнце, и у меня появилось странное ощущение, что я каким-то чудом вновь вернулся во вчерашний день.

Нажав на кнопку звонка, я с надеждой всматривался сквозь дверное стекло, вдруг мне на самом деле удалось преодолеть границу времени. Но на этот раз никакая загорелая полуголая красотка не появлялась в холле. Я снова нажал на кнопку, теряя терпение. В голове промелькнула мысль, что я таки выверну Джорджу руку, как только он протянет ее мне.

Прошла еще пара минут, я устал насиловать звонок. Кончилось тем, что я собрался уходить, когда за моей спиной раздался хриплый голос:

— Кто там?

— Лейтенант Уилер, офис шерифа.

— Негодяй! — с чувством произнес тот же голос.

Мне предстояло решать: просто ли стоять на прежнем месте или же стоять и колотить себя при этом кулаком по голове. Пока я раздумывал, проблема решилась сама собой: кто-то отворил входную дверь. Я повернулся, поражаясь, у какого старца может быть такой хриплый голос, и увидел согнувшуюся чуть ли не вдвое рыжеголовую красотку с огромным кровоподтеком под левым глазом.

— Лорин?

— Во всем виноваты вы один! — упрекнула она. — Надо же вам было распустить язык в доме Харвеев! «Лорин говорит!» Вам бы еще положить это на музыку, чтобы звучало лейтмотивом всю прошлую ночь!

— Лорин, милочка! — участливо заговорил я. — Черт побери, что стряслось?

Она медленно повернулась и, сильно хромая, поплелась в холл, все тело у нее согнулось, будто ее не держали ноги. Я помог ей спуститься на три ступеньки и пройти в патио, где она жалобно застонала, когда я осторожно усадил ее в кресло.

— Раздобудьте мне выпить! — распорядилась она, как только устроилась на сиденье.

Я приготовил спиртное нам обоим и вынес во внутренний дворик. Она отняла от подбитого глаза компресс, пока заглатывала свою порцию, и я с ужасом посмотрел на ее синяк, от которого разбежались полукругом многоцветные радуги.

— Что случилось? — снова повторил я.

— Я вам уже сказала! — буркнула она не слишком любезно. — Вы соизволили весь вечер цитировать меня во весь голос в проклятом доме этих самых Харвеев! Джорджа надо было бы связать веревками, когда он явился домой, я и до этого видела его разъяренным, но на этот раз смертельно перепугалась. Он носился по всему дому как ненормальный, орал и стонал, причем по большей части все его обвинения были выдуманными.

Она поставила на стол стакан и снова наложила примочку.

— Я сидела на кушетке в гостиной, там, где вы меня оставили вчера днем, когда он явился. И первое, что сделал, — это ударил меня кулаком в глаз так, что я свалилась на пол и потеряла сознание. Это вполне устроило милейшего Джорджа. Он пару раз прошелся по мне, потом, решив, что больше не вынесет моего вида, ушел, оставив меня лежать под столом. Именно там я и проснулась сегодня утром.

— Вы шутите?