Полицейское управление

— Сколько на твоих? — спросил О'Шонесси Бо Дэвиса, который сидел, согнувшись и опустив локти на руль. Тот потянулся, взглянул на часы.

— Без двадцати пяти шесть.

— Надо же! Встать в четыре, чтобы устроить слежку за полицейским!

— Это часть Службы. — Дэвис закрыл глаза.

— Ты слышал историю про Маккормика по прозвищу Бешеные Глаза?

— Что с ним случилось? — Дэвис разомкнул веки.

— Болван открыл стрельбу прямо в соборе Святого Петра. Какой-то пуэрториканец вытащил восемь долларов из сумки одной растяпы. Маккормик открыл пальбу по парню в церкви, в него не попал, но перебил на шестьдесят тысяч статуй и витражей. Начальство хотело поджарить ему яйца и оставить на алтаре как епитимью.

Дэвис хмыкнул.

— Это избавило бы его от забот.

В 7.46 из дома на Вудчак-Пойнт-лейн вышел мужчина и открыл гараж. Он был похож на профессионального боксера-тяжеловеса — ростом под два метра, с огромными кулаками и ножищами и широкими как плотина плечами. Детективы сидели в машине на расстоянии квартала.

Верзила вывел машину из гаража, вылез, пошел закрывать ворота, нагнулся, рубаха его задралась, обнажая кобуру, прикрепленную к правому бедру тонкими ремнями. Оснастка бюро. Они нашли Эдвина Брэмсона, бывшего полицейского 66-го участка.

Он открыл глаза и почувствовал, что что-то не так. Он лежал под свежими простынями, голый. Знакомые светло-серые обои. Потом он увидел свои брюки, брошенные на стул. На полу валялись женские трусы и лифчик. Вспомнил вчерашнюю страсть, провел рукой: за своей спиной. Дотронувшись до Эрики, повернулся.

Вчера вечером он решил, что в Эрике Соммерс воплощена идеальная женщина: красивая, умная и соблазнительная. Он еще не до конца понимал, чего от нее хочет. Ему захотелось остаться с нею на всю жизнь. Вчера он опять говорил с нею о своей бывшей жене, начиная понимать, что во многом виноват в их неудавшемся браке.

Это было началом новых отношений. Он легко поцеловал Эрику в макушку и встал. Сегодня нельзя было опаздывать, поскольку за списком должен приехать Андерман.

Открыв глаза, Эрика первым делом увидела Мэлоуна, скачущего на одной ноге и натягивающего носок.

— Доброе утро, — промурлыкала она, потягиваясь.

— Не хотел тебя будить.

Он подошел, сел на край кровати. Она приподнялась на локтях, простыня на груди натянулась.

— Я рада, что ты пришел вчера вечером.

— Я тоже. — Он поцеловал ее в нос.

— Все было чудесно, правда?

Она почувствовала, что краснеет.

— Ты покраснела.

Она закрыла его глаза ладонями.

— Не смотри.

Он наклонился и поцеловал ее.

Простыня соскользнула, она притянула его к себе.

— По-быстренькому тоже можно.

Эдвин Брэмсон ехал на помятом «форде» с разбитым задним фонарем. Он еще не сменил зимние шины. Надпись на бампере «форда» гласила: «Ружья не убивают… убивают люди».

Машины едва ползли в пробке, водители пустыми глазами смотрели вперед. Брэмсон ехал в среднем ряду. Он не утруждал себя и не смотрел в зеркало заднего вида, что выдавало в нем самоуверенного человека.

У выезда с главной дороги на Лейквилл-роуд Брэмсон остановился у ряда телефонных будок. Наклонившись вправо, распахнул дверцу. Подбежал какой-то человек и скользнул на сиденье рядом с Брэмсоном. У человека была большая голова и огромный торс, бугрящийся от мышц, а талия — совсем тонкая. Ни одного волоска на гладкой коже. Несмотря на внушительный вес, он двигался легко и грациозно.

В небе кружил вертолет дорожного патруля.

О'Шонесси толкнул напарника.

— Видел, какие мускулы?

— Не хотел бы остаться наедине с любым из них, — отозвался Дэвис.

Брэмсон поехал на север, на бульваре Йеллоустоун остановился перед жилым домом с вывеской: «Гамильтон».

Из дверей дома вышел мужчина и сел на заднее сиденье «форда». У него были грубоватые, но красивые черты лица и белокурые вьющиеся волосы. В отличие от первых двух, он был одет в дорогой синий костюм и подобранный в тон галстук.

Закусочная «Дорик» была переполнена. Троица решила занять свободную кабину в конце длинной стойки. Они заговорили тихо, почти шепотом, едва не соприкасаясь головами.

Официантка подошла взять заказ. Когда она удалилась, мужчина в синем костюме достал горсть монет и включил музыкальный автомат, стоявший рядом.

О'Шонесси подошел к стойке и уселся поближе к этим троим. Пиджак он оставил в машине, рубашку выпустил, прикрыв рукоятку «смит-и-вессона» 38-го калибра. Когда бармен взглянул в его сторону, заказал кофе и тост. Уперев локти в стойку, он смотрел в зеркало и пытался уловить хотя бы обрывки разговора сидевших справа от него мужчин. Кто-то из них громко заржал. Наверное, тот, что с головой, похожей на арбуз. Неужели с такой фигурой держат на Службе?

В музыкальном автомате ковбой заливался о том, как он встретил даму в обтягивающих джинсах. Как только пластинка кончалась, парень в костюме запускал музыку снова. О'Шонесси заказал вторую чашку и попросил счет. Трое просидели еще двадцать три минуты, потом выбрались из тесной кабины.