Полиция Гирты (СИ)

— Прислали дополнительные наряды на снабжение на две тысячи человек строевого состава, две тысячи лошадей, и еще тысячу нестроевых, запрашивали егерский батальон для маневров и стрельб. Собираются выдвинуть на согласование маршрут тренировочного марш-броска с переправой через Керну — сообщил Пескину вернувшийся из соседнего зала майор Симон Вритте, высокий, мужчина благородного облика, с большими серыми глазами, бакенбардами, усами и чистым высоким лбом умного, открытого и смелого человека. Сегодня он впервые пришел на торжественный прием со своей невестой. Первые две минуты от начала банкета Эльса Гутмар изо всех сил делала вид, что ей все здесь чуждо и неинтересно, но повстречав знакомых веселых девиц и их грозных кавалеров, заметив как другие незамужние девушки смотрят на высокого красивого майора, скалятся, улыбаются ему, заискивающе здороваются, заговаривают с ним, выпив фужер игристого вина и поев пирожных, уже не выпускала из своих цепких рук его локтя, не отходила ни на шаг и удалилась только когда подошел Пескин со своим блокнотом, и уже сам майор строго приказал ей отойти, пока они не обсудят дела, и он не вернется к ней.

— И вот, даже несмотря на то, что я здесь, они уже все обращаются только к тебе! — подошел, добродушно улыбнулся герцог Булле принцессе Веронике. Сегодня он был в хорошем и веселом настроении — совсем совесть потеряли, наглецы. Что ж, пока они не передрались друг с другом, доверяю отрубить пару голов на твое усмотрение!

Он ловко снял с тонкого жилистого пальца перстень и вручил его герцогине. Та с поклоном приняла его и, разомкнув цепочку на шее, поместила его у себя на груди рядом с нательным крестиком. Когда она прятала цепочку обратно за ворот, в свете ярких, исполненных в виде декоративных растений, настенных светильников, под ее модной алой рубашкой отчетливо сверкнула блестящая чешуя доспеха скрытого ношения, тускло переливающаяся радужными багровыми бликами.

— Сколько у вас человек? — отойдя от майора Вритте, осведомился у графа Тинкалы Пескин.

— Двести семь — обиженно ответил тот, наливая себе игристого вина в два фужера и залпом выпивая один.

— В Сорне? — ничуть не смутился его тона, уточнил рыцарь — извольте переместить их вот по этому адресу. Он достал из поясной сумки пенсне, блокнот и химический карандаш, написал на чистом листе название улицы, развернул блокнот к графу и, убедившись, что тот прочел, закрыл страницу.

— Либо завтра утром вы будете там, либо, настоятельно рекомендую до рассвета покинуть Гирту — объявил он коротко и ясно, снял пенсне и спрятал письменный прибор обратно в свой планшет.

— Рейн, но вы же не покинете нас так быстро? — к раздосадованному столь пренебрежительным отношением к своей персоне наследнику Фолькарта подошла принцесса Вероника, крепко схватила его под локоть и с улыбкой заглянула ему в лицо снизу вверх тем ласковым, радушным взглядом, после которого можно простить любую, даже самую горькую обиду.

— Приехали как завоеватель, а уедете ни с чем.

Граф Рейн вздрогнул, словно жаркое электричество полилось по его венам, передавшись от этого крепкого рукопожатия герцогини. Что-то раскаленное и яростное вспыхнуло у него под горлом в груди.

— Я останусь в Гирте! — повернув лицо к принцессе, вдохновенно глядя ей в глаза, с пылкой готовностью, сказал он ей — все мои войны будут в вашем полном распоряжении, моя леди!

Его кулак сжался, порыв вскочить, пойти, найти графа Прицци и вонзить ему с размаху в живот меч, захватил его сердце…

— Ну вот и отличненько. Значит мы договорились! — кивнула принцесса и, моментально отпустив его руку, завела беседу с кем-то другим.

В соседнем зале приглушили свет. Ритмично забил барабан, зазвенели клавиши электропианино, мелодично заиграла перегруженная гитара, запела скрипка. Известная модная мелодия, синтез напевов прошлых веков и современных инструментов, всколыхнул сердца в едином порыве, призывая покинуть столы и кресла, пойти и послушать концерт.

Как будто заинтересовавшись звучанием, обернулась, прислушалась, направилась в сторону музыки и принцесса Вероника, позвала за собой остальных. Со всеми ушли и Кристоф Тинвег, которого увлекла за собой Эмилия Прицци, герцог Вильмонт Булле, майор Вритте с Эльсой Гутмар, и Пескин.

Граф Тинкала остался один. Присев на мягкий кривоногий стул, подпер голову ладонью, прислушиваясь к музыке, в одиночестве приуныл над недопитыми фужерами. Рядом из знакомых остались только Гармазон и Элла, что увлеклись крепкими напитками и были уже изрядно пьяны и какой-то одетый скромно, но нарядно одновременно господин лет тридцати, с длинными темными волосами, темными глазами и большой кожаной папкой на коленях. Сидя на низком диване, высоко заложив ногу за ногу и деликатно держа в руках модную перьевую ручку, крупный, но не толстый, с мягкими руками, приятным добрым лицом и в очках, он был похож скорее на какого-то важного столичного служащего, чем на придворного Гирты.