Полиция Гирты (СИ)

— «Непослушание» — прочла та название следующей истории в полной тишине. Толстые стены глушили все посторонние звуки, только за окнами шелестел холодный ночной ливень. Не было слышно ни голосов сидящих внизу, в трапезной, коротающих вечер за шитьем, девиц, ни псалмов, что сменяясь, без перерыва читали дьякона в смежном с ней помещении дворцовой церкви, ни спешных шагов кавалеров и фрейлин, ни бряцания лат назначенных в караул юнкеров и рыцарей, несущих вахту в холлах и на площадках лестниц. Ни один голос, ни один звук не доносился снаружи, как будто во всем Малом дворце, что соединялся с основным корпусом аркой, и двумя галереями, сейчас надежно перекрытыми крепкими дверьми, не осталось никого, кроме принцессы Вероники и ее гостей.

Фарканто и лежащая на кровати на боку, укрывшаяся для тепла плащом рыжая Лиза, Барон Аристарх Визра, что уже погасил свою пластинку и с интересом наблюдал за происходящим, его спутница из леса Майя Гранне, граф Рейн Тинкала, Гармазон, Элла, Агнесс Булле, Регина Тинвег и Мариса: все, кто был в библиотеке, кого герцогиня зачем-то позвала к себе в этот вечер, замерли, приготовившись слушать новую историю.

— Читай — приказала принцесса Элле.

— «Непослушание» — прочла она на этот раз четко и с выражением — один монах хотел уйти в лес на скит. Но старец его не благословил. Монах очень скорбел и все хотел уйти в черный лес. Он считал себя готовым к схиме и полагал, что духовник, старенький настоятель, что когда-то был лавочником, но потом ушел в монастырь, ошибся в нем и специально не дает ему подвига, потому что соблазнился и боится что, закалив свою душу молитвой, постом и безмолвием на скиту, его духовный сын станет святым и займет в обители его место. Так рассуждал монах и, наконец, решил уйти без благословения. Он пришел в черный лес и там построил себе шалаш. Но когда наступила ночь, увидел он в сумерках что к нему идет какой-то человек, держащий в руках цепь. Человек дал монаху цепь и сказал: что же ты на скит ушел, а вериги забыл. Надень на себя, будут тебе вериги. Надел на себя монах цепь, поблагодарил гостя и человек ушел. На следующий день незнакомец пришел снова, принес власяницу и говорит: ты хочешь быть святым, а власяницу и забыл. Надень ее, будешь как святой во власянице. На третий день снова в сумерках пришел человек принес веревку и сказал: ты ушел на скит, у тебя есть вериги и власяница, значит ты святой. И вот на этой веревке я тебя, такого святого, и повешу. Так он и сделал. Через неделю нашли его монахи в черном лесу и дивились: повесился брат высоко на дереве в три обхвата шириной, куда никто не мог залезть и, чтобы снять его пришлось им идти обратно в обитель за длинной лестницей.

Снова воцарилось молчание. Бутылки, что стояли на столе, из которых Регина Тинвег наполняла фужеры гостей, наполовину опустели.

— Вероника… леди Вероника — наконец обратилась Элла к герцогине и смущенно прибавила — что происходит? Зачем все это?

— Низачем — печально ответила принцесса. Освободилась от ласковых объятий Марисы, прошлась по комнате и произнесла печально и тихо — девочка подросла, вернулась домой, пожила среди родни, поняла, что всю жизнь она занималась не тем чем нужно, решила позвать старых друзей, но и ничего прежнего в душе уже нет и быть не может… Рейн! — внезапно обратилась она к графу Тинкале, что стоял у окна, держа в руке кубок, задумчиво смотрел на ночные огни и крыши Гирты.

— У? — обернулся, задумчиво ответил тот и, облокотившись о подоконник, скосил глаза поверх своих прямоугольных очков и фужера.

— Или сэр Тинкала? — игриво уточнила принцесса Вероника.

— Можно Рейн — улыбнулся, с готовностью ответил граф.

— Знаете, Рейн, мне нужен муж — словно кроме них в комнате никого не было, деловито призналась она так, как будто просила его принести ей от стола мятного печенья, отчего граф вздрогнул, поджал локти и непроизвольно отстранился.

— Мы почти не знакомы, но вы мне почти как брат, Рейн — пристально глядя на него, подходя к нему в упор, наседая на него, и, как будто размышляя вслух, продолжала герцогиня — вы граф славного Фолькарта, Булле по крови и вполне подходите, чтобы стать наследником сэра Вильмонта и законным герцогом Гирты. Вы станете отцом моих детей, которые будут править этим городом с подобающим христианским правителям благочестиям… Простите, я забыла ваши полные титул и имя…

— Леди Булле…

— Вероника.

— Я… — совсем было смутился граф, но взял себя в руки, обернулся к собравшимся, выпрямился, облокотился о подоконник, отставил вбок руку, как студент с указкой, готовый отвечать экзамен у доски и произнес с некоторым волнением, представился всем собравшимся в гостинной — Рейн Ортвин Тинкала. Старший сын графа Ортвина Сигфреда Тинкалы. Наследный принц Фолькарта и сопредельных земель…

Принцесса Вероника заулыбалась его ответу и, не дав договорить, обхватив его под руку обеими руками, прильнув к его плечу щекой, сказала ему, обращаясь одновременно ко всем.