Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)

Пересказ докторских показаний, ранее данных полиции, медленно шел вперед, коронер периодически вставлял вопросы и с невозмутимым спокойствием записывал ответы.

Джина попробовала сосредоточить внимание на фактах, но манерность доктора Роу, его взлелеянная профессией любовь к латыни, его пыл и самолюбование так лезли в глаза, что затмевали всю информацию.

Коронер продержал доктора Роу совсем недолго, и на свидетельскую трибуну взошел совершенно неожиданный персонаж — полицейский врач по фамилии Ферди.

Шотландец родом из Данди, он сохранил родной акцент, несмотря на тридцать лет работы в Лондоне. Изрезанное морщинами, усеянное складками лицо доктора Ферди напоминало кору дуба; из множества борозд и впадин на мир смотрели два очень ярких, проницательных, голубых глаза. Доктор вскинул голову, посмотрел на коронера с доверительным видом надежного эксперта, который встретил старого заказчика, — и зал ожил.

Предварительные мероприятия, имена, адреса свидетелей, подтвердивших доктору Ферди, что тело Пола Редферна Бранда — это действительно тело Пола Редферна Бранда, а не подброшенный кем-то труп. С мелкими вопросами об ордере на медицинскую экспертизу и адресе морга покончили в мгновение ока, и доктор перешел к внешнему виду покойного, указывающему на время смерти.

— Тело прринадлежало человеку, хоррошо питавшемуся, — раскатисто рыкая и одновременно растягивая гласные, заявил шотландец и посмотрел на коронера блестящими пытливыми глазами. — Не худому, не толстому. Средней комплекции, видите ли. Трупного окоченения не было. Или, как сказал бы мой коллега доктор Рроу, ригор морртис. Я тщательно осмотрел покойного и пришел к выводу, что смерть наступила от трех до пяти дней назад. — Он помолчал, затем, словно по секрету, добавил: — Имелись безусловные прризнаки, видите ли.

Коронер понимающе кивнул и заглянул в свои заметки.

— Последний раз усопшего видели в четверг днем, двадцать восьмого января, — наконец заговорил он. — Другими словами, примерно за девяносто пять часов до того, как его осматривали вы. Как по-вашему, соответствует ли состояние тела предположению, что смерть мистера Бранда наступила приблизительно через час после его исчезновения?

Доктор Ферди впал в задумчивость. Сердце Джины гулко застучало.

— Возможно, — помолчав, кивнул он. — Вполне возможно. Но не порручусь, видите ли. Определенные признаки разложения были, а в обычных условиях они возникают не раньше, чем через трри дня. Точнее не скажу.

— Этого достаточно, — удовлетворенно сказал коронер.

Какое-то время он писал, затем вновь поднял голову.

— По поводу «обычных условий». Вы упомянули, что усопший хорошо питался и был средней комплекции.

— Был. Нормальный здорровый человек.

— Ясно. Вы осматривали помещение, где обнаружили тело?

— Да.

— Имелось ли там что-нибудь, способное ускорить или замедлить естественное разложение?

— Нет. Пррохладная сухая комната с очень плохой вентиляцией.

— Понятно. — Коронер посмотрел на присяжных. Те с видимым усилием сохраняли умный вид. — А могло ли трупное окоченение из-за прохлады исчезнуть раньше?

Доктор вскинул голову и ответил не коронеру, а присяжным:

— Нет, видите ли, пррохлада его бы скорее продлила.

— Значит, смерть вполне могла наступить за восемьдесят восемь — восемьдесят четыре часа до вашего осмотра тела?

— Могла. — Шотландец поразмыслил. — Верроятность, я бы сказал, большая.

— Спасибо, доктор. — Коронер вновь что-то записал. — Теперь о причине смерти…

Доктор Ферди кашлянул и приступил к бережному, невероятно изящному описанию цвета лица и груди с последующим отчетом о вскрытии, произведенном совместно с доктором Роу.

Джине стало не по себе. Жестокие факты, излагаемые успокаивающим голосом шотландца, звучали как надругательство.

Джина поймала взгляд миссис Остин. Та смотрела на хозяйку добрыми, но какими-то жадными глазами.

— Вам дурно, голубушка? — с надеждой шепнула домработница.

Джина помотала головой, облизала пересохшие губы. Миссис Остин выглядела разочарованной.

Доктор Ферди продолжал свою речь.

— По большому счету, вопрос в цвете кррови, видите ли. Я применил тест Холдейна, и, по моему мнению, кровь покойного содержала от сорока до пятидесяти процентов угарного газа. Я поместил в одну прробирку однопроцентный раствор исследуемой крови. В другую — раствор нормальной кррови такой же концентрации. Затем в третьей пробирке…

И так далее, и тому подобное — множество деталей, с бесконечным терпением объясняемых семерым растерянным гражданам, чье глубокое смятение уступило место полному отчаянию.

После выступления доктора Ферди ни у кого не осталось ни единого сомнения в том, что Пол Редферн Бранд умер от отравления угарным газом и произошло это в течение восьми часов с последнего появления мистера Бранда в конторе.

Доктор вразвалку побрел на свое место, а помощник коронера — пухлый, затянутый в форму человек с манерами строгого дядюшки — вызвал следующего свидетеля.