Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)

— Вот почему отношение Джойс к этому субъекту могло показаться вам несколько странным. Видите ли, она знает всю историю. Я считаю ее самым умным человеком в этом доме и потому решила ее посвятить — чтобы в случае моей смерти это не стало для нее слишком сильным потрясением. Теперь, юноша, вы тоже знаете.

Кэмпион медлил. Один вопрос по-прежнему не давал ему покоя.

— Миссис Фарадей… Неделю назад вы мне сказали, что абсолютно уверены в невиновности Уильяма. Про миссис Финч тогда еще не знал. Простите, но откуда была такая уверенность?

На секунду он испугался, что обидел старуху, но та посмотрела на него с легкой улыбкой.

— Поскольку вы и сами проявляете чудеса дедукции, полагаю, вы оцените по достоинству ход моих мыслей. Наверняка вы заметили, что в холле на крючке висит старая панама с подвернутыми вверх полями. Она принадлежала Эндрю. Поскольку с Уильямом вы уже хорошо знакомы, вам не покажется странным, что эта шляпа стала яблоком раздора между братьями. Человеку немного надо для счастья — и для горя тоже. Эндрю мог целый день рвать и метать, если видел, что Уильям копается в саду в его панаме, а тот нарочно надевал ее при любой возможности — просто чтобы позлить брата. Когда Эндрю исчез, Уильям десять дней подряд надевал панаму в сад. Я видела, как он роется в клумбах, — слуги говорят, он там устроил жуткий беспорядок. Однако с тех пор, как полицейские нашли тело Эндрю, Уильям не прикасался к панаме; несколько раз он даже выходил в сад в своей серой фетровой шляпе — невиданное дело! Но я понимаю, в чем причина: ему не хочется носить вещи покойника. Это примитивное суеверие разделяют многие из нас. Вот как я поняла, что смерть Эндрю стала неожиданностью для Уильяма.

Кэмпион с восхищением посмотрел на старуху.

— Вы — умнейшая из женщин, которых мне доводилось знать!

Миссис Фарадей протянула ему руку.

— А вы — очень славный молодой человек. Я попрошу вас еще некоторое время не покидать мой дом. В огромном сарае Хью Фезерстоуна мне будет очень неуютно. Вы ведь не были знакомы с его женой? Сухая, глубоко ученая женщина. Я всегда думала, что кровати в ее доме твердые и неуютные. Да к тому же скоро опять нахлынут репортеры. Будет новое слушание по делу об убийстве Джорджа.

Ее просьба показалась Кэмпиону изящной и невыразимо женственной.

— Я останусь, — ответил он. — Можете на меня положиться, я все возьму на себя.

Миссис Фарадей откинулась на подушки и едва слышно вздохнула. Кэмпион, предположив, что беседа окончена, встал и двинулся к выходу. Из недр великолепной золотисто-розовой кровати раздался четкий и ясный голос миссис Фарадей:

— Наследственность — удивительная вещь. Я ведь всегда считала себя намного умнее вашей бабушки, дорогой Эмили.

Глава 25 Подарок

Было шесть вечера; после страшных событий минуло больше двух недель, и семья окончательно вернулась в перевернутую вверх дном «Обитель Сократа». Мистер Кэмпион вышел к своему «Бентли», собираясь возвращаться в Лондон. С ним должен был ехать инспектор, которого еще предстояло подобрать в городе: Станислав Оутс вновь на пару дней посетил Кембридж, чтобы закончить дела.

Кэмпион был один. Он со всеми попрощался: побеседовал напоследок с миссис Каролиной, навестил Энн Хельд и принял благодарности Джойс и Маркуса. Кристмас-младший подогнал его «Бентли» к парадному входу: он обращался со старинной машиной почтительно, ведь та была почти на шесть лет моложе «Даймлера» Фарадеев.

Кэмпион уже хотел сесть за руль, когда входная дверь отворилась и по ступенькам к нему спустился розовощекий дядя Уильям.

— Ну надо же! Я было испугался, что не поймаю вас. Хотел перекинуться парой слов — на прощание. Во-первых, я вам очень благодарен. Мы, Фарадеи, — не слишком благодарный народ, но вам я глубоко признателен. Вы вытащили нас из жутких неприятностей, и я отдаю себе в этом отчет. Спасибо. Большое спасибо.

— Не за что, — пробормотал Кэмпион, слегка смущенный неожиданной благодарственной речью.

Дядя Уильям помотал головой.

— Есть за что, есть. Наши дела были плохи. Да меня самого чуть не убили! Такое не забывается. — Довольная улыбка озарила его лицо. — А ведь я был прав. С самого начала. Просто захотелось вам напомнить. Когда мы только познакомились дома у Маркуса — чертовски неудобный дом, доложу я вам, — я сказал: «Это все Эндрю, лежит себе в морге и потешается над нами». И оказался прав! Ну что ж, прощайте, мальчик мой. Я вам очень благодарен. Захотите провести выходные в тиши и благодати — приезжайте к нам.

Мистер Кэмпион подавил желание громко и звучно расхохотаться.

— Спасибо, — серьезно проговорил он. — До свидания, сэр.

Дядя Уильям сердечно пожал ему руку.