Полиция, полиция, картофельное пюре!

– Да, – проговорил он. – Ты прав.

Монссон кивнул. Несколько раз закрывал и открывал крышку.

– Легко открывается, – сказал он.

Они перевернули ящик и осмотрели его со всех сторон. Он высох и был в довольно хорошем состоянии.

– Он недолго находился в воде, – констатировал Мартин Бек.

– Пять суток, – ответил Монссон.

– Здесь, – сказал Мартин Бек, – здесь что-то есть. Он легко погладил дно, на которое была наклеена бумага. Она отмокла и частично отвалилась.

– Да, – сказал Монссон. – На бумаге что-то было написано. По-видимому, шариковой ручкой. Подожди-ка.

Он взял из ящика письменного стола лупу и протянул ее Мартину Беку.

– Гм, – промолвил Мартин Бек. – Отпечаток виден. «Б» и «С» видны достаточно отчетливо. Может быть, еще кое-что.

– У нас есть люди, вооруженные более точными инструментами, чем моя старая лупа. Пусть они посмотрят.

– Этот револьвер применяется, или, вернее, применялся на соревнованиях.

– Да, я это понял. Необычная марка. – Монссон побарабанил пальцами по столу. – Отдадим его в технический отдел. И пусть Скакке проверит стрелковые общества. А мы пойдем завтракать. Неплохое распределение труда, а?

– Неплохое, – согласился Мартин Бек.

– Заодно я покажу тебе Мальм. Ты бывал в «Полковнике»? Нет? Тогда пойдем туда.

Ресторан «Полковник» находился на двадцать втором этаже, и вид оттуда превосходил все, что Мартин Бек видел за предыдущие дни.

Под ними, словно с самолета, был виден весь город. А также Эресунн, Сальтхольм и датский берег. К северу виднелась Ландскруна, остров Вэн и даже Хельсингборг. Видимость была необыкновенно хорошая.

Светловолосый кельнер подал им бифштексы и холодное вино «амстель». Монссон ел с жадностью; он вытряс все зубочистка из стаканчика на столе, сунул одну в рот, а остальные в карман.

– Да, – произнес он, – насколько я понимаю, все сходится.

Мартин Бек, которого больше интересовал вид, чем еда, неохотно оторвался от панорамы.

– Да, – сказал он. – Похоже на то. Ты был прав с самого начала. Хотя ты только догадывался.

– Ну и что ж, что догадывался, – сказал Монссон.

– Теперь нужно только догадаться, где он.

– Где-то здесь, – сказал Монссон, кивнув в сторону окна. – Но кто мог ненавидеть Пальмгрена до такой степени?

– Тысячи людей, – сказал Мартин Бек. – Пальмгрен и его дружки безжалостно уничтожала вокруг себя все и вся. Он, например, возглавлял множество предприятий – более или менее долгий срок. Пока они оправдывали себя. Когда же те переставали приносить бешеные барыши, он просто закрывал их, и многие рабочие оставались ни с чем. А скольких разорили ростовщические фирмы, вроде той, которой ведает Бруберг?

Монссон ничего не стал отвечать.

– Но я думаю, что ты прав, – продолжал Мартин Бек. – Этот человек должен быть где-то здесь, если не сбежал.

– Сбежал и вернулся, – сказал Монссон.

– Возможно. Должно быть, действовал он непреднамеренно. Ни один человек, задумавший убийство, и в первую голову наемный убийца, не поедет на велосипеде летним вечером, привязав к багажнику коробку с револьвером. Да еще такую большую – больше обувной.

К их столу подошел бармен.

– Инспектора по уголовным делам просят к телефону, – сказал от Монссону. – Кофе?

– Это, наверное, тот парень с микроскопом, – предположил Монссон. – Кофе? Да, будьте любезны. Два эспрессо.

– Да, – сказал Монссон, вернувшись. – На дне коробки заметны «Б» и «С». Остальное прочесть нельзя, так считает и парень из лаборатории. Но, по его мнению, это имя владельца.

Человек, который ведал тиром, задумчиво посмотрел на Бенни Скакке.

– «Арминиус-22»? Да, сюда приходят два-три человека, которые обычно стреляют из таких револьверов. Но кто именно, я так сразу сказать не могу. Кто из них был здесь в прошлую среду? Нет, ведь всех невозможно запомнить. Но спросите парня, который стреляет вон там. Он тут палит с той поры, как ушел в отпуск, десять дней уже. – Когда Скакке отошел к тиру, он крикнул ему вдогонку: – Спросите заодно, откуда у него деньги, чтобы покупать столько патронов.

Стрелок как раз закончил серию выстрелов, подсчитал очки и стал приклеивать новую мишень, когда Скакке подошел к нему.

– «Арминиус-22»? – сказал он. – Одного я, во всяком случая, знаю. Но он не был здесь с середины прошлой недели. Хороший стрелок. Если бы он стрелял из…

Парень повертел в руке свой автоматический револьвер «Беретта Этфайр».

– Вы знаете его имя?

– Бертиль… не то Ульссон, не то Свенссон, точно не помню. Он работает на «Кокумсе».

– Вы уверены?

– Да, скверная работа. Кажется, мусорщик.

– Спасибо, – сказал Скакке. – А откуда вы берете деньги на патроны?

– Это мое единственное хобби, – ответил стрелок, набивая обойму.

Уходя, Скакке получил от директора тира записку с тремя именами.

– Это те стрелки из «Арминиуса», имена которых я помню, – пояснил тот.

Скакке вернулся к полицейской машине. Прежде чем завести мотор, он прочел: ТОММИ ЛИНД, КЕННЕТ АКСЕЛЬССОН, БЕРТИЛЬ СВЕНССОН.

В полицейском управлении Монссон задал вопрос Мартину Беку:

– Что будем делать с Брубергом и Ханссон?

– Отправь их обратно в Стокгольм. Если только Оса узнала все, что ей нужно.