Полиция Российской империи

И действительно, в Петербурге, центре российской культуры, где сконцентрированы и главные управления государства, и высшие учебные и ученые учреждения, торговля, финансы, нередко люди, занимающие высшие посты в государстве, известные своею ученостью и талантами, зачастую бывают вынуждены различными случайностями жизни по самым интимным делам своим обращаться к приставу. Понятно, что на таком посту обязательно должны быть люди с разносторонним развитием, отличающиеся умом и честностью при отсутствии лицемерия, чтобы такие их качества сделались известными в их районах и дали возможность порядочным людям, обывателям участка, обращаться к приставу с полной уверенностью, что они найдут в нем и сочувствие, и помощь, и совет при сознании, что пристав не понесет по свету их тайн или дела, не требующего оглашения. Такой состав приставов облегчит и задачу градоначальника; при ином составе пристав нес вовсе непосильную обязанность для самого деятельного человека.

Между тем далеко не так поставлено дело в действительности; в полицию зачастую, да и в большей части случаев, поступают люди, испытавшие неудачу на всех иных поприщах и, дойдя до полного фиаско, в отчаянии поступают на полицейскую службу, воображая, что это есть служба самая легчайшая и по силам каждого; очевидно, что такие неудачники и искатели приключений не имеют ни малейшего понятия о функциях полиции и никогда не сделаются тем, чем должен быть полицейский чиновник, т. е. первым помощником и защитником каждого своего обывателя в делах правых, стараясь даже предупреждать преступления, значит, думать о своих обывателях и указывать им на те опасности, которых они сами не замечают. Понятно, что люди с ясным пониманием всей тяжести своих обязанностей в праве ожидать от общества и соответственного отношения к себе; мало того, только при таком отношении общества и возможно твердое и устойчивое стояние на своем посту; при ином же отношении только исключительные натуры, фанатики своих убеждений, невзирая на видимый остракизм, не изменят своих убеждений, пока несут службу, но едва ли не постараются отряхнуть прах от ног своих при первом удобном случае.

Расскажу, что я испытал. Занятая мною квартира под участок и для себя крайне не удовлетворяла моим понятиям: паспортное отделение, куда ежедневно стекается много народа, помещалось в подвале; туда приходили не только дворники, но иногда и так называемая чистая публика: я был вынужден занять такое помещение, ежедневно терзался его неудобствами и ждал только весны, чтобы приискать квартиру, более соответствующую.

Но нелегко было исполнить мое желание по двум причинам: на квартиру для участка и для меня отпускалось 760 р. в год с отоплением; домовладельцы сторонились от участкового управления, как во избежание неприятного и невыгодного для их карманов соглядатайства полиции, так и во избежание шума, крика и брани, вызываемых доставлением в управление пьяных, буйствующих, и ежедневного наплыва толпы дворников.

Чтобы избегнуть первого затруднения, некоторые пристава просили прибавки квартирных денег, а иные прибавляли к квартирным часть своего жалованья; мне же не хотелось прибегать ни к первому, ни ко второму средствам, и вот почему: 1) совестно было утруждать просьбою Трепова, так как я чувствовал к нему благодарность за его отношение ко мне, видимо одобряющее, 2) тратить жалованье, лично мне предназначенное, из которого я мог сделать сбережения, столь необходимые при такой острей и неверной службе, не совпадало с моими воззрениями, и я решился лично заняться приисканием квартиры, не веря сообщениям подчиненных о том, что нигде квартиры нельзя разыскать.

С наступлением весны 1873 г. я предпринял осмотр всех квартир, отдававшихся в наймы в моем участке, проходил несколько часов и к вечеру вернулся домой усталый и физически и нравственно: хотя и попадались подходящие квартиры, но как только узнавали, для какой надобности, с превеликим негодованием прекращали всякие разговоры: «Для участка, нет, нет, ни за что не отдам, — вопил домовладелец и в виде позолоты к такой горькой пилюле добавлял страха ради иудейски: — Для вас лично, г. пристав, извольте».