Полиция

Микаэль втянул в себя воздух и вынул из кармана пистолет. Посмотрел на свою руку: не дрожит.

В решающий момент это важно.

Он положил пистолет обратно в карман и нажал на ручку двери. Дверь открылась.

«Не стоит лишать себя возможности застать противника врасплох», — подумал Микаэль Бельман, распахнул дверь и зашел внутрь.

Палата купалась в свете, но в ней было пусто, здесь стояла только кровать, на которой когда-то лежал Асаев. Кровать стояла посреди палаты, под лампой. На передвижном металлическом столике рядом с кроватью сияли острые блестящие инструменты. Наверное, палату переделали в простенькую операционную.

Микаэль заметил движение за окном, сжал в кармане пистолет и прищурился. Неужели ему пора носить очки?

Когда он сфокусировался и понял, что это отражение, что движение происходит у него за спиной, было уже слишком поздно.

Он почувствовал на плече чью-то руку и моментально среагировал, но укол в шею мгновенно прервал связь мозга с рукой, держащей пистолет. И прежде чем наступила полная темнота, на черной поверхности окна Микаэль увидел лицо мужчины возле своего лица. На мужчине была зеленая шапочка и зеленая маска. Как у хирурга. У хирурга, подготовившегося к операции.

Катрина, слишком увлеченная происходящим на мониторе компьютера, не отреагировала на то, что не получила ответа от человека, только что вошедшего в кабинет. Но она повторила свой вопрос, когда за вошедшим закрылась дверь, отрезав шум вентиляции:

— Где ты был, Бьёрн?

Ей на плечо и шею легла рука. И первой ее мыслью было то, что прикосновение теплой руки, дружеской мужской руки к обнаженной коже на шее не так уж и неприятно.

— Я был на месте преступления, чтобы возложить цветы, — произнес голос у нее за спиной.

Катрина удивленно наморщила лоб.

«No files found»,[75] — появилось на мониторе. Неужели? Нигде ни одного файла со статистикой смертности ключевых свидетелей? Она стала набирать номер Харри. Человек у нее за спиной начал массировать мышцы ее шеи. Катрина застонала, больше для того, чтобы показать, что ей это нравится, закрыла глаза и наклонила голову вперед. На другом конце провода пошли гудки.

— Чуть ниже. Что за место преступления?

— Проселочная дорога. Там девушку задавили. Преступление не раскрыли.

Харри не отвечал. Катрина отняла телефон от уха и набрала сообщение: «Статистика не найдена». Нажала на клавишу «Отправить».

— Долго ты там пробыл, — сказала Катрина. — Что потом делал?

— Позаботился о тех, кто тоже там находился, — произнес голос. — Он сломался, можно так сказать.

Катрина закончила работу над своим заданием, и все остальное в помещении наконец получило доступ к ее органам чувств. Голос, рука, запах. Она медленно развернулась на стуле и подняла глаза.

— Кто вы? — спросила она.

— Кто я?

— Да. Вы не Бьёрн Хольм.

— Разве?

— Нет. Бьёрн Хольм — это отпечатки пальцев, баллистика и кровь. Он не делает массаж, от которого становится сладко во рту. Так что вам угодно?

Бледное круглое лицо начало заливаться краской. Рыбьи глаза еще больше вылезли из орбит, и Бьёрн быстро отдернул руку к себе и начал яростно чесать пухлую щеку.

— Нет-нет, в общем, прости, я не хотел… я только… я…

Краснота и заикание стали более интенсивными, и в конце концов он опустил руку вниз и посмотрел на Катрину отчаянным взглядом, будто капитулируя:

— Черт, Катрина, нехорошо вышло.

Катрина посмотрела на него и чуть не рассмеялась. Господи, какой же он милый, когда такой.

— У тебя есть машина? — спросила она.

Трульс Бернтсен очнулся.

Он посмотрел перед собой. Вокруг него было бело и светло. И он больше не испытывал боли. Наоборот, ему было очень хорошо. Бело и хорошо. Наверное, он умер. Конечно, он умер. Странно. Но еще более странно то, что его по ошибке направили сюда. В хорошее место.

Трульс почувствовал, как тело его накренилось. Может быть, он поторопился сделать вывод насчет хорошего места, наверное, он все еще в пути. И теперь он расслышал звук. Жалобный далекий звук, который становился то громче, то тише. Гудок паромщика.

Что-то появилось перед ним и закрыло свет.

Лицо.

Голос:

— Он очнулся.

Появилось другое лицо:

— Если начнет кричать, вколите ему еще морфина.

И тогда Трульс почувствовал, что они вернулись. Боли. Все тело болело, а голова, казалось, вот-вот взорвется.

Машина снова накренилась. «Скорая». Он лежал в «скорой», мчавшейся с включенными сиренами.

— Я — Ульсрюд из криминальной полиции, — сказало лицо перед ним. — В вашем удостоверении написано, что вы — сотрудник полиции Трульс Бернтсен. Это так?

— Что случилось? — прошептал Трульс.

— Бомба взорвалась. Стекла повылетали во всех окрестных домах. Мы обнаружили вас в холодильнике в квартире. Что случилось?

Трульс закрыл глаза и услышал, как вопрос прозвучал вновь. Услышал другой голос, наверное санитара. Тот просил полицейского не наседать на пациента. Ведь он, помимо прочего, находится под действием морфина, поэтому может ляпнуть что угодно.

— Где Холе? — прошептал Трульс.

Он почувствовал, что яркий свет снова заслонили.

— Что вы сказали, Бернтсен?

Трульс попробовал увлажнить губы и понял, что губ у него нет.