Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Судоплатов рассказал и о своей роковой ошибке, на которой он «подорвался», как опытный сапёр, потерявший бдительность. 5 августа 1953 г., через полтора месяца после исчезновения Лаврентия Берии, его вызвали в Кремль. Когда он зашёл в бывший кабинет Сталина, занимаемый Маленковым, за столом заседаний сидели Хрущёв, Молотов, сам Маленков, Булганин, Микоян и Ворошилов. «Хотя считалось, что в качестве Председателя Совета Министров Маленков был главой коллективного руководства, приветствовал меня и предложил сесть не он, а Хрущёв». О чём это говорит? А о том, что Хрущёв уже тогда был главным в «коллективном» руководстве, даже без формального статуса первого секретаря.

Судоплатова пригласили, чтобы он рассказал о тайных операциях и работе с Берией. «После того как я обрисовал запланированные операции против военных баз НАТО, Хрущёв попросил доложить о секретных ликвидациях. Я начал с акций против Коновальца и Троцкого, а затем перешёл к специальным операциям в Минске и Берлине в годы войны. Я назвал четыре послевоенные акции: с Оггинсом, Саметом, Ромжой и Шумским и в каждом случае указал, кто давал приказ о ликвидации, и что все эти действия предпринимались с одобрения не только Сталина, но также Молотова, Хрущёва и Булганина. Хрущёв тут же поправил меня и, обратившись к Президиуму, заявил, что в большинстве случаев инициатива исходила от Сталина и наших зарубежных товарищей. Наступившее неловкое молчание длилось целую минуту. Неожиданно я получил поддержку: Булганин сказал, что эти операции предпринимались против заклятых врагов социализма. Хрущёв закончил беседу, обратившись ко мне:

— Партия ничего против вас не имеет. Мы вам верим. Продолжайте работать. Скоро мы попросим вас подготовить план ликвидации бандеровского руководства, стоящего во главе украинского фашистского движения в Западной Европе, которое имеет наглость оскорблять руководителей Советского Союза»[482].

Из диалога следует, что никто не собирался прекращать порочную практику, а опытнейший разведчик оказался полным профаном в политике. Выгораживая себя, он назвал имена людей, действительно санкционировавших преступления, а не Сталина или Берии.

Бессудные казни на этом не прекратились. Самым громким хрущёвским убийством за границей стало уничтожение в 1959 г. на территории Германии лидера украинских националистов Степана Бандеры.

Но самым иезуитским и впечатляющим, несомненно, остаётся медленное убийство — «лечение» в Киеве в личном особняке Хрущёва генерала армии, командующего 1‑м украинским фронтом Николая Ватутина, свидетеля подписания 21 июня 1941 г. под давлением Сталина страшнейшей Директивы № 1. Но это требует отдельного разговора.

Впрочем, некоторые хрущёвские преступления можно отнести на его элементарную безграмотность, нежелание учиться и самонадеянность. Как вспоминал академик, учёный-конструктор Б.Е. Черток, один из ближайших соратников С.П. Королёва, Хрущёв, которому едва объяснили, что такое ракета, брался указывать учёным, какие ракеты нужно строить, а какие — нет.

* * *

Хрущёв взорвал атомную бомбу в ходе неподготовленных военных учений. Это произошло 14 сентября 1954 г. В 9.33 бомбардировщик Ту-4 сбросил атомную бомбу мощностью 40 кт на военном полигоне в Оренбургской области. Взрыв последовал через 48 секунд на высоте 350 м.

Сброс осуществили пилоты Василий Кутурчев и Константин Лясников. Позже обоим лётчикам за успешное выполнение задания подарили по машине «Победа», а Кутурчеву было досрочно присвоено звание полковника и вручён орден Ленина.